Нефрит
Роскошный круизный лайнер плавно отошел от берега. Путь впереди предстоял неблизкий. Пассажиры разбрелись по каютам, и лишь один человек оставался на палубе. Это был высокий, статный и красивый молодой мужчина. Его темно-синие, цвета ночного неба, глаза пристально смотрели на удаляющийся город; ветер трепал гриву каштановых волос. Он плыл в никуда и прекрасно это осознавал. Вся его жизнь, сумасбродная, яркая, феерическая, но привычная и налаженная, оставалась там, в далекой дымке. И эта неизвестность изрядно его веселила. И надо же ему было зайти на этот сайт по антиквариату!
Тогда он впервые познакомился с ней, точнее с ее невероятно интересной работой по древним японским статуэткам. Хотару… Это имя поразило его своей мелодичностью и загадочностью. После долгих сомнений он все же решился ей написать. Надежды на ответ практически не было. Он прекрасно помнил свое письмо, очень уж прочно оно врезалось ему в память…
«Хотару, здравствуйте! Ваша работа поразила меня своей глубиной и утонченностью вкуса. Но гораздо больше я был заинтригован Вами. Надеюсь, что Вы не очень обидитесь, если я назову Вас самой загадочной и желанной женщиной на свете… Не знаю почему, но мне кажется, что Вы необыкновенное, просто неземное создание, которое ниспослано нам из рая. И я буду только счастлив, если Вы ответите на мое скромное послание. Возможно, что у нас найдется много общих интересов.
Искренне Ваш, Нефрит.
P.S. Для меня так и осталось загадкой, как можно в 22 года столь подробно изучить историю Японии»
Письмо, на его взгляд было лишено всякого смысла. Тем больше он был удивлен, когда однажды, проверяя электронную почту, он обнаружил послание от «мисс Томо».
"Приветствую Вас, искренне мой Нефрит. И так же искренне желаю Вам здравствовать. Какое у Вас интересное имя, если это именно оно. И, право слово, обижаться на комплименты я не намерена. Особенно, если они озвучены умным и красивым молодым человеком, знающим себе цену...
Много общих интересов? Это Вы об истории Японии? Вы так думаете? Все те, с кем я на сей день общалась, и беседы-то не могли поддержать, а уж насчет "разделить мои интересы" я и не говорю. Ну что ж сделать, если современные молодые люди помешаны только на изучении своих скрытых резервов и поисках точки "G"?
В 22 года можно о многом ведать, но ничего не знать в частности, я предпочитаю фокусироваться на чем-то мне интересном и не допускать ошибок.
Искренне Ваша, Хотару Томо"
Такого с ним еще не было… «Да кто она такая? Да она просто отшила меня! Как?.. Однако, она чертовски остроумна!.. Интересно, на что еще способен ее язык?» Эти мысли проносились в его голове, а на лице между тем расплывалась улыбка. «Но ведь она ответила! Значит, я ее заинтересовал… «умным и красивым молодым человеком, знающим себе цену…» Ну, Нефрит, похоже, это будет самый интересный роман в твоей жизни!.. Если будет…» Но что-то ему подсказывало, что все это неслучайно, что-то обязательно должно будет произойти! Он несколько дней ходил сам не свой, а потом написал:
«Милая Хотару! Я полностью согласен с Вашим убеждением о распределении внимания на интересных предметах. К сожалению, сейчас очень многие девушки забыли об образовании как таковом и учатся лишь искусству вытряхивания денег из мужчин. А ведь сильный пол так легко ввести в заблуждение! Но я полагаю, что Вы совсем не такая, и это весьма меня радует. Вы не разочаровали меня, большое спасибо! Посылаю вам одну из своих статей по искусству Востока. Надеюсь, Вам она понравится. Поверьте, мне очень важно Ваше мнение.
Здравствующий и по-прежнему Ваш, Нефрит»
Это письмо его уже развеселило. Хотару напоминала ему норовистую лошадь. И больше всего на свете Нефриту хотелось эту лошадь не просто приручить, но и хорошенько ее объездить. Ожидая ответа, он основательно изучил ее биографию, выложенную на том же сайте. Хотару Томо была дочерью японских эмигрантов и проживала в Нью-Йорке. В свои 22 года она имела два высших образования (историческое и юридическое), ученую степень и была одной из самых перспективных ученых в США. Совершенно не интересовалась политикой и увлекалась астрономией. Здесь же были представлены и несколько ее фотографий.
Все на том же пресловутом сайте Нефрит с удивлением обнаружил и себя. Сначала, он хотел закатить грандиозный скандал, но затем, внимательно вчитавшись в представленную информацию, сменил гнев на милость. Там сообщалось, что «в свои 26 лет Нефрит Санжоин является не только обладателем самой большой в Японии коллекции антиквариата, но и дипломов магистра исторических и филологических наук. Кроме того, он автор множества интереснейших статей по искусству Востока и активно печатается в исторических журналах». Конечно, все это польстило его самолюбию, тем более что являлось чистой правдой. Да и его фотографии на сайте были вполне милы.
Оставалось только получить ответ от Хотару. Письмо не заставило себя долго ждать.
«По-прежнему мой искренний Нефрит (кстати, об имени своем Вы решили умолчать), статья совсем не дурна. Не ожидала, если честно. Обычно такого рода "записки" вообще лишены какого-либо пламенного интереса со стороны исследующего: сухость, краткость, конечно же, логичность и ничего более. Понимаете: нет огня, не чувствуется страсть к предмету исследования, не поглощает он человека настолько, что от статьи не оторваться - бросаешь читать уже на третьем абзаце – скучно. А Ваша работа - совсем другое дело. Не теряя логической нити повествования, Вы втягиваете читателя (не будем говорить о степени искушенности его в этом вопросе) в водоворот предложений, заставляете думать и рассуждать... и после этого Вы утверждаете, что сильный пол легко ввести в заблуждение? Все четко и ясно, одновременно с тем вкусно. Насколько я поняла, Вас не так уж просто обвести вокруг пальца; а то, что я "совсем не такая" это Вам кто сказал? Звезды? Гороскопы? Хм, сомнительный способ сбора информации для ученого...
Ваша милая Хотару.»
Он перечитывал это письмо несколько раз. У этой девушки определенно был меткий и пытливый ум, тонкое чувство юмора… Она нравилась ему все больше и больше.
Их переписка набирала обороты. Они писали друг другу обо всем на свете: об искусстве и науке, обменивались мнениями о прочитанных книгах и статьях, делились личными переживаниями и взглядами на жизнь. Присылали друг другу карты звездного неба и составляли шутливые гороскопы.
Нефрит жил от одного письма до другого. Каждую свободную минуту он думал о своей Хотару. Она понимала каждый его намек, они словно говорили на одном языке мыслей и чувств. Она была нужна ему, нужна как воздух, как сама жизнь. И однажды он решился. Решился прямо сказать ей о своих чувствах. Будь, что будет! Он позовет ее к себе и они наконец смогут взять друг друга за руки, услышать звуки своих голосов… Или он приедет к ней. Какая разница? Главное, что они будут вместе. Придя к этому решению, он написал ей длинное, полное нежности и тепла письмо.
«Хотару! Милая моя, хорошая девочка! Если бы ты только знала, как я к тебе привязался. Не было и часа, чтобы я не вспомнил о тебе. Я сам не понимаю, как ты смогла получить такую власть надо мной. Все мои мысли и желания наполнены только тобой, твоим нежным и трепетным образом! Возможно, это письмо удивит и испугает тебя, но поверь, я искренен в своих чувствах и помыслах. Ты, наверное, уже заметила, что мы понимаем друг друга с полуслова; признайся, между нами существует какая-то связь. Она незрима и прочна, она просто не может разорваться! Хотару, я не могу жить без тебя! Я влюбился в твои мысли, суждения, в твои фотографии. Ты особенная, не такая как все. Самая красивая и желанная женщина на свете!
Знаю, возможно, все это прозвучит странно и глупо, но я очень хочу встретиться с тобой. А встретившись, уже не расставаться. Ты та, с которой я готов прожить всю жизнь. И мне наплевать, если ты не умеешь готовить или у тебя вредный характер! Я ведь и сам не подарок. Но что-то же во мне есть, раз ты ответила на мое первое письмо и потом доверяла свои тайны!.. Только дай мне свое согласие, и я обещаю: тебе не придется пожалеть об этом решении.
Надеюсь, что поймешь меня правильно и ответишь согласием. Люблю тебя.
Твой Нефрит»
Какой-то непреодолимый страх нашел на него, как только он отправил письмо. Нефрит был сам не свой. Больше всего на свете он боялся услышать от нее отказ, ведь тогда он потеряет ее, причем навсегда. Он ждал ее письма, ждал с надеждой и со страхом. Эти чувства боролись в нем, сменяя друг друга. За ту неделю, что он ждал ответ Хотару, Нефрит осунулся, похудел и стал чрезвычайно рассеянным. Наконец, она прислала ответ.
“Все шутишь, Нефрит? Проказник...
Честно говоря, не ожидала я такого... ты меня простишь за то, что однозначно не смогу ответить на твой порыв прямо сейчас? Мне очень приятно слышать подобные слова от тебя, красивого, талантливого и умного молодого человека; не скрою - проницателен. И да, ты до первобытного страха пугаешь меня, у меня порой мурашки по телу бегают, когда в ходе беседы "всплывает" та или иная деталь моей личной жизни, никому больше не известная, кроме меня, ну и теперь тебя. А ведь я многого не говорила о себе. Прошу дать мне время свыкнуться с твоими мыслями и желаниями. Для меня это слишком быстро, как удар из-за угла, и я не хочу тебя ранить или обижать. Вижу: ты искренен. Не заслужил.
"Ты та, с которой я готов прожить всю жизнь. И мне наплевать, если ты не умеешь готовить или у тебя вредный характер!" - я бы так опрометчиво не поступала, Нефрит. Я знаю себя, вряд ли кто выдержит такую, извини, грымзу, я сама-то порой себя не узнаю и поражаюсь свершенным поступкам не меньше окружающих. Ты хочешь добровольно усесться на бочку с порохом, не думая о том, что в любой момент можешь взлететь на воздух. О, как это на тебя похоже - по тем письмам, что ты мне писал, я могла сделать определенные выводы. И все же...
Дай мне время...
Хотару.»
«А чего я ожидал? – думал он, ворочаясь ночью в постели. – Дурак! Я ее только испугал… А вдруг у нее уже есть парень?.. Нет, не верю. Вряд ли бы она стала тогда раскрывать передо мной душу, делится самым сокровенным. Это не флирт, не игра; это поиск близкого человека, родственной души… Что же теперь делать?» Эти мысли и вопросы продолжали его мучить. Он забросил все свои дела, свалив их на плечи двоюродного брата. В его голове медленно зрело решение: он должен был с ней увидеться. Выход был один – ехать в Нью-Йорк; причем, не говоря ей ни слова. Впоследствии он и сам удивлялся пути, избранному им. Но на тот момент Нефрит просто не видел других вариантов. На последнее письмо он ей так и не ответил.
Боязнь самолетов вынудила его купить билет на круизный лайнер… И вот теперь он стоит на палубе корабля и пристально смотрит в синюю даль, за которой осталась его прежняя жизнь. Пути назад не было; он должен расставить все точки над «и». Либо она будет с ним, либо все это был обман и мечта, и не более.
– Господин! – этот голос вывел его из задумчивости. Он был какой-то неестественно высокий и резко неприятный. Нефрит обернулся. Высокая девушка в белой форме, с длинными, до пояса, зелеными волосами и карими глазами деланно приветливо улыбалась ему. – Скоро начнется ужин. Может, вы пройдете в свою каюту?
– Я думаю, что сам решу, куда мне идти! – холодно ответил он. – Мне кажется, я не похож на старика-маразматика. Как Вы думаете?
Девушка округлила глаза, а потом высоко, неприятно, мелко и часто захихикала, постепенно расходясь до диковатого хохота.
– Вы шутите, господин! – наконец перевала она дух. – Конечно нет! Вы молоды и весьма привлекательны.
Девушка явно заигрывала с ним. Сначала Нефрита это взбесило. Однако потом в его голове очевидно созрела какая-то идея. Он внимательно окинул девушку взглядом. Несмотря на свою непривлекательность и полное отсутствие обаяния, она была красива. Отметив это, Нефрит довольно хмыкнул. Действительно, почему бы и нет?
– Простите, как Вас зовут? – осведомился он.
– Изумруд, – девушка опять противно захихикала.
«Хоть бы она перестала смеяться!» – подумал Нефрит, а вслух добавил:
– Отлично, Изумруд. Меня зовут Нефрит. Не хотите составить мне компанию и показать, где находится моя каюта?
Девушка чуть заискивающе улыбнулась, видимо все еще не до конца веря в свою удачу, а затем кивнула. Нефрит ухмыльнулся и взял ее под руку.
Они подошли к каюте, Нефрит отпер дверь ключом и вошел внутрь. По тихим шагам и шороху, доносившимся сзади, он понял, что девушка вошла вслед за ним и закрыла дверь. «Отлично!» – подумал он и развернулся. Изумруд сделала несколько шагов ему навстречу и медленно стала расстегивать пиджак костюма. Ее глаза манили и обещали ему много интересного.
– Ты… такая красивая! – прошептал Нефрит, медленно проводя по ее щеке рукой. – Такая соблазнительная… Просто идеал, – она улыбнулась, прижимаясь к нему. Пиджак упал на пол, белья под ним не наблюдалось. Она стала медленно целовать его губы, шею, плечи. Пристально глядя Нефриту в глаза, Изумруд начала расстегивать шелковую рубашку на его груди.
– Милый, все хорошо? – спросила она, останавливаясь.
– Нет-нет, все отлично! – улыбнулся он. – Может, станцуешь для меня?
Она сделала несколько шагов назад и начала вихляться из стороны в сторону, изображая танец без музыки. Форменная юбка отправилась вслед за пиджаком, и Изумруд осталась в белых кружевных трусиках и белых туфлях на шпильке.
– Нравиться? – спросила она, снова медленно приближаясь к нему.
– Ты прекрасна! – с легкой улыбкой произнес он. – Вот только… смех у тебя ну совершенно идиотский! Да и танцуешь ты неважно… – холодно добавил он, отстраняясь от нее.
Девушка опешила. Нефрит наслаждался произведенным эффектом.
– Что??? – наконец взвизгнула девушка.
– Что слышала. А теперь покинь помещение, и чтоб больше я тебя не видел!
Девушка вспыхнула и, схватив одежду, и, ругая на чем свет стоит неудавшуюся жертву обольщения, пулей вылетела из каюты.
Нефрит открыто хохотал ей вслед. Ему совершенно не хотелось спать с этой «хохотушкой», как он мысленно окрестил ее. Но развлечься, и на секунду расстаться со своими думами ему сейчас было просто необходимо. Что ж, похоже, шутка удалась! Однако ему это не особо помогло; уже через минуту он вновь вернулся к своим размышлениям.
Там, в Токио, остался его бизнес по экспорту французских вин. Он немилосердно взвалил все обязанности и дела на плечи младшего двоюродного брата. «Будем надеяться, что он справится!» – подумал Нефрит, и мысли его возвратились к Хотару. Он, наконец, начал осознавать всю абсурдность своей затеи. Однако отступать было некуда, и фанат звездного неба стал обдумывать свои дальнейшие действия. Перед отъездом Нефрит узнал не только научное учреждение, в котором трудилась его возлюбленная, но и график ее работы. Как известно, звезды знают все, а деньги могут многое. Заплатив кому нужно и получив полную информацию, он задумался. Перебирая все возможные варианты их встречи, Нефрит остановился на «романтическом». План был прост: прийти к ней на работу с роскошным букетом цветов и, встав на колени, получить ответ на предложение. Загвоздка была лишь в том, что он не знал, какие цветы предпочитает Хотару. Но, немного поразмыслив, он остановился на белых розах. А там видно будет. С этим он и уснул прямо в кресле, не дожидаясь ужина.
Ему снилось детство. Будто он шел в школу, рядом бежали друзья. Нефрит видел, как заходит в класс, как садится за парту. Они с ребятами весело смеялись, пускали бумажные самолетики, кидали друг в друга кусочки мела. А потом он вдруг остался один. Учительница повернулась к нему, и он увидел Хотару в белой форме морячки. Она кричала и заставляла его танцевать танго со шваброй, периодически ударяя его указкой. Потом вместо Хотару возникла вчерашняя знакомая, Изумруд, и стала щелкать вокруг него длинным черным хлыстом и что-то пронзительно кричать, разрастаясь в размерах и напирая на него огромной грудью… Нефрит охнул и проснулся. За окном его каюты пассажиры играли в настольный теннис, а за бортом громко кричали чайки. Он помотал головой, чтобы окончательно проснуться, и медленно пошел в душ смывать с себя остатки ночного кошмара. Больше до самого Нью-Йорка с ним ничего примечательно не случилось…
Нефрит стоял у входа в огромное здание и собирался с мыслями. В руках он сжимал огромный букет белых роз. Снова мысленно проговорив свою речь, Нефрит направился в здание. Он так не волновался даже на своем первом свидании; кажется, ее звали Макото… Да-да, Макото. Она еще так смешно заявляла: «Ты так похож на моего бывшего парня!» Хотя ей самой было всего лет 12... Но это было тогда. А теперь ему было страшно. Ему, признанному сердцееду, с которым за радость посчитала бы встречаться, наверное, всякая девушка! Но это была чистая правда: Нефрит трясся как школьник все то время, пока поднимался на лифте на 18 этаж, навстречу своей судьбе. Подходя к двери с надписью «Хотару Томо», он притормозил, глубоко вздохнул и вошел. Судя по всему, здесь шло какое-то совещание - в комнате было полно народа. Но Нефрит видел только ее: стройную, гибкую, с пышными иссиня-черными волосами и теплыми глазами, похожими на угольки. Она с удивлением посмотрела на него; явственно видно было ее смятение. Нефрит про себя отметил ее хрупкость и утонченность (ростом она едва доходила ему до плеча), и его стала переполнять невероятная нежность и стремление защитить этот прекрасный цветок. Он быстро подошел к ней, опустился на одно колено и, протягивая ей букет, произнес:
– Хотару, прошу тебя, выходи за меня замуж!
Переведя взгляд со стоящего на коленях перед ней Нефрита на присутствующих, у которых лица были не менее изумленными, чем у нее самой, Хотару, пару раз хлопнув ресницами, вновь смущенно посмотрела на молодого человека с букетом в руках. Его глаза горели желанием услышать положительный ответ. Он был бледен, но не утратил той привлекательности, что порой так манила ее, стоило ей увидеть Нефрита на фотографиях или в хронике по новостям и передачам зарубежных каналов.
Чмокнув его легонько в уголок губ, чего парень не ожидал, но инстинктивно потянулся навстречу, дабы продолжить поцелуй, поблагодарив за красивый букет так, чтобы это слышал только он, Хотару отпустила прядь волос молодого человека на затылке, прервав его искренний порыв. Взглядом указав на дверь, вероятно, в комнату отдыха, сжимая цветы в руках, уколов шипов которых не чувствовала, она еле слышно выдохнула:
– Подожди меня.
Нефрит прошел в указанную комнату и повалился на диван. Минуты тянулись как часы. Он ждал, а сам ругал себя за глупость и бестактность. Ну что же, если она сейчас пошлет его к чертям, то он согласно поплетется по указанному адресу. И, наконец, когда терпение его достигло предела, дверь отворилась.
– Хотару! – он бросился ей на встречу. – Я…
Она прижала палец к его губам. Посмотрев во взволнованные глаза молодого человека, Хотару положила обе ладони ему на плечи, почувствовав, как его руки обхватили ее талию, прижимая к себе все ближе и крепче; у уха слышалось неровное горячее дыхание, заставляя трястись мелкой дрожью ее тело:
- Здравствуй, Нефрит, - улыбка, наполненная нежностью и добротой, дарила ему надежду на хороший исход задуманной им авантюры, а глаза, уставшие от монотонного и долгого рабочего дня, смотрели на парня немного ошеломленно, когда Хотару отодвинулась от источника почти родного тепла. - Ты как здесь... оказался?
– Сам не знаю… Просто понял, что не могу без тебя жить и очень хочу увидеть. Надеюсь, я не очень тебе помешал?
- Нет, - недовольно хмыкнула она, - спасибо, что лишил меня возможности и дальше продолжать это унылое занятие. У них мозги закостенели настолько, что я продолжу их им вправлять как-нибудь позже. Это не к спеху, совещание - плановое, - улыбнулась Хотару ему, попытавшись высвободиться из цепких объятий молодого человека. - Когда ты приехал?
– Сегодня… Хотару, ты сердишься. Почему?
- И прямиком ко мне, да? Или успел выспаться с дороги? - услышав собственный хозяйский тон, сродни тону начальника, она осеклась, погладив Нефрита по щеке, переводя взгляд с глаз на его пересохшие губы: - Устал?
– Сразу к тебе… – Нефриту ужасно захотелось услышать, наконец, ее ответ на свой вопрос. – Ты ничего не хочешь мне сказать? – и он прижал ее ладошку к своим губам.
По девичьему телу вновь пробежала волна дрожи, и все, что мисс сейчас могла вымолвить:
- Цветы просто прелестные, Нефрит. - Глаза Хотару встретились с его взглядом, и она закусила губу, ожидая услышать то, чего так боялась. - Кстати, мне вполне бы хватило и полевых, допустим, васильков... - так она попыталась перебить только-только рождающуюся на его губах реплику
– Вот как? – он слегка улыбнулся. – В таком случае, если ты ответишь «да» на мое предложение, у меня появится шанс все исправить… Итак, Хотару Томо, ты согласна стать моей женой? – и он пристально и нежно посмотрел ей в глаза, стараясь заглянуть прямо в душу.
"Кошмар, он снова спросил это... И как? – Все равно, что к стенке поставить и расстрелять в упор» - Пронеслось в голове девушки, когда она начала чувствовать, глядя в его глаза, что земля уходит из-под ног. В бессилье, уткнувшись головой в грудь Нефрита, сложив руки у него на груди, прижавшись всем телом, Хотару, будто маленькая девочка, прохныкала:
- Я не знаю, Нефрит, я не знаю. - Слова переходили уже в еле слышный шепот, повторяясь раз от раза.
– Почему? – спросил он, беря ее за подбородок и заглядывая в глаза. – А, может, я подскажу тебе?
Дальше он мягко захватил своими губами ее губы, и стал нежно целовать. Она ответила на его поцелуй, чувствуя, что земля уходит у нее из-под ног. Поцелуй продолжался невероятно долго, а Нефрит все не спешил с ней расставаться. Это была невероятно сладкая мука. Наконец, он с трудом оторвался от Хотару и спросил:
– Ты по-прежнему не уверена в своем решении?
- Чувствую, фокусы с "дай мне время, Нефрит" больше не пройдут... - девушка лукаво улыбнулась, встретив искренне жаждущий ответа взгляд парня. - Что же мне ответить тебе? - устремила она свой взор в распахнувшиеся глаза стоящего перед ней молодого человека.
– В таком случае, может, правду? – он смотрел ей в глаза, и она видела пляшущих в их глубине чертиков.
- Хм, - Хотару сжала губы и ответила тем же взглядом, - а времени думать больше, как водится, у меня нет, так? - наиграно невинно хлопала она глазами, видя, как силится не разразиться хохотом Нефрит. - То есть, если я сейчас говорю "нет", то ты разворачиваешься, посылая меня ко всем чертям, костеришь, на чем свет стоит, и удаляешься из моей жизни навсегда? - ей было жутко интересно, как ответит на такой вопрос решительный и властный мужчина, поэтому она испытывала его тягу и желание связать себя узами брака с ней на прочность.
– Ну что ж… Если таков будет твой ответ, то я… – он сделал грустные глаза, а потом внезапно подхватил ее на руки и закружил по комнате. – Просто украду тебя и все! Даже не спрашивая твоего желания. А там уж я найду способ тебя убедить, – добавил он, снова мягко целуя ее.
- Украдешь? - оторвалась от него девушка. - А сесть в тюрьму за киднэпинг не боишься? а? - озорно посмотрела в его глаза она. - Я вот не особо хочу связывать свою судьбу с уголовником, - деланно насупилась Хотару.
- Ради тебя, Хотару, я готов на все! Думаю, ты понимаешь, что я сейчас говорю серьезно. Я прошу тебя ответить на мой вопрос! - его глаза смотрели как никогда серьезно, он ждал, ждал ответа. И сейчас он был для него важнее всего на свете.
- Хм, раз готов муж, жена будет готова тоже, иначе какая из них пара?
Он снова улыбнулся и, поставив ее на ноги, заключил:
– Значит, так тому и быть! Я люблю тебя!
Она засмеялась тихим счастливым смехом и прижалась к нему.
Зойсайт и Мичиру
Зойсайт смотрел вслед уплывающему кораблю и улыбался. Он всегда знал, что его двоюродный братец невозможный авантюрист, но чтобы настолько! Поехать в Америку к девушке, с которой знаком только 3 месяца, да и то по переписке в интернете, для того, чтобы сделать ее своей женой… Уму непостижимо!
Однако Зойсайт даже и не пытался отговорить брата от этого шага, зная по собственному опыту, что если Нефрит вбил что-то себе в голову, то избавить его от этой мысли уже невозможно. Пусть уж сам учится на своих ошибках. Мысленно пожелав ему удачи, Зойсайт направился к своей машине.
Он жил в доме Нефрита с тех пор, как в автокатастрофе погибли их родители. В машину, где находились отец Нефрита и его младший брат с женой, врезался спортивный автомобиль, водитель которого был невозможно пьян. Оба транспортных средства свалились с моста, и шансов выжить не было ни у кого. К тому времени Нефрит уже достиг совершеннолетия, и ему удалось оформить опеку над младшим братом. Так, в 13 лет Зойсайт, по сути, остался сиротой.
Он был очень многим обязан Нефриту. Тот заменил ему отца и мать и, не смотря на свой взрывной характер, терпел все капризы брата. Это благодаря ему, Зойсайт получил отличное образование и стал одним из лучших музыковедов Японии. Самые известные музыканты желали заполучить его лестный отзыв.
Правда сейчас он вынужден параллельно вести бизнес брата, но пока у него это неплохо получалось, а потом Нефрит сам возьмется за свои дела. Не вечно же, в самом деле, он будет с этой своей Хотару миловаться!
Ну а теперь Зойсайта ждал весьма приятный вечер. В его небольшом выставочно-концертном зале ожидалась интересная премьера: Кайо Мичиру, известная скрипачка и художник, выставляла свои картины, а потом давала концерт. По слухам, она недавно вернулась из заграничного турне и собиралась сыграть совершенно новую программу.
Зойсайт улыбнулся. Он не слышал игру этой девушки уже больше года, и ему было чрезвычайно интересно увидеть ее снова, тем более, что турне проходило в России - одной из музыкальнейших стран Европы. Говорят, она ездила туда со своим парнем, простым учителем истории. Ну да это не важно. Главное, что концерт был отличным предлогом для личного знакомства с мисс Кайо. Интересно, что она из себя представляет?
В этот момент машина плавно остановилась около здания его концертного зала «Вдохновение». Зойсайт вышел из машины и направился внутрь. Следовало еще успеть осмотреть выставку. Вечер начался.
Мичиру стояла за колонной и внимательно смотрела на посетителей. Ее интересовали мельчайшие детали, по которым можно бы было судить о впечатлении от ее работ. Пока все шло хорошо. Вдруг ее внимание привлек мужчина, стремительно вошедший в зал. Стройный и гибкий; с огненно-рыжими волосами, собранными шелковой зеленой лентой. Мичиру невольно залюбовалась им, и не сразу почувствовала, что ее тянет за рукав Мирта, распорядитель вечера.
– Мисс Мичиру!.. Мисс Мичиру, мы через пять минут начинаем.
– Да, Мирта, я иду.
И, бросив последний взгляд на рыжеволосого красавца, Мичиру скрылась за дверью гримерной.
Зойсайт медленно переходил от картины к картине. Он удивлялся необычайно светлому мироощущению их автора. Насколько он мог судить, большинство работ были нарисованы на пленере, и почти все так или иначе изображали море. Оно было показано во всех состояниях, как если бы это были портреты одного человека в разных состояниях души. Нежно-спокойное, хмуро-свинцовое, гневно бурное… Чувствовалось, что Мичиру любила море во всех его состояниях, и в каждом из них находила особую прелесть. Зойсайт в задумчивости остановился напротив последней картины: закат, полный кровавых красок, успокаивался в морской синеве. Словно зачарованный, смотрел он вглубь этой картины. В ней было все: тишина, задумчивость, нежность, страсть… Внезапно, его окликнули:
– Мистер Санжоин! – ему приветливо улыбалась Мирта, распорядитель вечера и его бывшая девушка. – Концерт начинается.
– Спасибо, Мирта! – Зойсайт согласно наклонил голову. – Я уже иду.
И через боковую неприметную дверь он направился в свою ложу.
Удобно устроившись в кресле, Зойсайт пробежал глазами программку. В первом отделении исполнялись небольшие произведения Паганини и переложения песен Шуберта (между прочим, самой мисс Кайо), а во втором – один из концертов Моцарта. По правде, Зойсайт не очень любил скрипку, его сердце принадлежало только роялю. Он и сам неплохо играл на этом инструменте, даже давал иногда частные уроки. Но только для собственного удовольствия: денег за них он не брал из принципа… Вообще-то, его отталкивала не сама скрипка, а качество исполнения на этом инструменте. Только признанные мастера могли похвастаться безупречной игрой, а таких, увы, не так уж и много. «Посмотрим, чем нас удивят сегодня!» – подумал он. На сцену вышел конферансье и, прокашлявшись, объявил программу первого отделения. Зал зааплодировал, а Зойсайт напрягся, словно тугая струна, и весь превратился в слух.
Мичиру стояла за сценой и волновалась. Это сценическое волнение присутствовало всегда, и она уже не обращала на него внимание. Просто становилась сосредоточеннее и уходила в себя. В эти мгновения перед выходом она четко ощущала свое место в этом огромном мире. Она и страшилась его, и бесконечно любила, и проклинала. Но все эти чувства неизменно перекрывало одно: любовь к музыке, к зрителям, к своему инструменту. Она испытывала невероятное счастье, когда играла, и больше всего на свете хотела поделиться этим счастьем с другими. Она видела в этом свое предназначение: своей игрой нести радость людям.
В «карман» ввалился конферансье и, улыбнувшись, мотнул головой в сторону сцены. Выждав небольшую паузу, Мичиру стремительно вышла на залитую светом площадку.
Едва она коснулась смычком струн, Зойсайт словно исчез для всего окружающего мира. Осталась только музыка и эта девушка в просто белом платье и белой лилией в волосах, мягкими волнами струящихся по плечам. Она почти не смотрела на инструмент, а стояла с закрытыми глазами; и ни разу ее длинные и тонкие пальцы не взяли ноты хотя бы на одну восьмую тона выше или ниже нужной. Длинные и плавные, короткие и порывистые – движения ее правой руки были точны и свободны. Музыка лилась, разрастаясь на кульминациях и стихая до шепота на пианиссимо. Зал не смел дышать, не смел шевелится. А Зойсайт не мог отвести глаз от этой хрупкой фигурки на сцене – так она была сейчас прекрасна… Никто не захлопал после первого произведения, а Мичиру лишь улыбнулась и, оправив инструмент, продолжила играть. Нота за нотой, произведение за произведением. Она вела слушателя, не отпуская, не давая ему очнуться, она властвовала безраздельно над душами людей в зале…
Она кончила последнее произведение, опустила инструмент и смычок и замерла, чуть подавшись вперед. И, спустя мгновение, зал взорвался аплодисментами. Крики «Браво!» и «Бис!» потрясали свод строения. А Мичиру кланялась со счастливой улыбкой, и люди вставали со своих мест, приветствуя талантливую скрипачку.
Зойсайт забыл обо всем на свете. Он вскочил и хлопал до красноты на ладонях. Ему хотелось плакать и смеяться – так потрясло его это исполнение. Наконец, она скрылась за сценой, и конферансье объявил антракт. Зойсайт опустился обратно в кресло, а затем вскочил и бросился в направлении гримуборной. Ему хотелось выразить свое восхищение прямо сейчас, не дожидаясь окончания концерта. Схватив из рук потрясенной Мирты заранее приготовленный букет белых лилий, он постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.
Мичиру была в легкой эйфории, когда потрясенная успехом первого отделения вошла в гримерную. Там ее уже ждал Кунсайт. Это был тот самый учитель истории, с которым Мичиру ездила в Россию. Они познакомились во время отдыха на небольшом островке пару лет назад и с тех пор не расставались. Мичиру в мельчайших подробностях помнила тот вечер. Ей было отчего-то невероятно грустно, смутные чувства ожидания и волнения заставили ее выйти поздно вечером на побережье. Она в задумчивости подбирала на скрипке какую-то мелодию, сидя на холодном камне, когда сзади раздался бархатный теплый голос:
– Вы не простынете, мисс?
Она оглянулась… и утонула в тепле светло-голубых глаз. Кунсайт набросил на ее плечи свою рубашку, и она с удовольствием вдыхала аромат его тела. А потом как-то само собой они оказались в его номере, и в его объятьях Мичиру плакала и смеялась, бормоча что-то неразборчивое, а Кунсайт целовал ее, заставляя забыть обо всем…
– Любимая, ты как всегда была великолепна! – высокий смуглый мужчина заключил девушку в объятия.
– Спасибо, Кун! – она запустила пальцы в гриву его серебристых волос. – Я так счастлива…
Мужчина улыбнулся и поцеловал ее. В этот момент раздался нетерпеливый стук в дверь, а через мгновение кто-то стремительно вошел в комнату.
Зойсайт ошарашено смотрел на целующуюся парочку. Сзади в него с разбегу врезалась Мирта. Наконец, неизвестный блондин оторвался от скрипачки и уставился на Зойсайта.
– Эээ… – сзади подала голос Мирта. – Мисс Кайо… Это… Это мистер Санжоин.
– Мистер Санжоин? – глаза мужчины сузились, и он выпустил покрасневшую Мичиру.
– Да-да, мистер Санжоин – владелец этого концертного зала! – Зойсайт холодно посмотрел на незнакомца, который был на голову выше и вдвое шире его в плечах. – А вот кто Вы? Здесь посторонним находится запрещено! – процедил Зойсайт и, повернувшись к девушке и протягивая ей букет, добавил – Мичиру, это Вам.
В этот момент мужчина сделал шаг вперед и угрожающе нахмурился; позади Зойсайта тихо пискнула Мирта.
– Большое спасибо, господин Санжоин! – мило улыбнувшись, Мичиру подхватила неизвестного под руку. – Это Кунсайт, мой жених.
– Жених… – протянул Зойсайт. – Ну что же… Надеюсь, Вы останетесь на праздничный банкет после концерта. Мисс Кайо, позвольте еще раз выразить свое восхищение: Вы просто гениальная скрипачка. И можете звать меня просто Зойсайт. До встречи на банкете! – и, сверкнув изумрудными глазами, он вышел из гримерной.
– Надеюсь, мы не идем ни на какой банкет? – проговорил Кунсайт, закрывая дверь.
– Кун, мне сейчас немного не до этого, – Мичиру отвернулась. – У меня второе отделение!
– Ты, конечно, можешь идти, куда вздумается, я не держу тебя, – холодно проговорил мужчина.
– Кунсайт, ты ревнуешь? – она одарила его своей обворожительной улыбкой.
– К кому? К этому сопливому мальчишке? – он насупился.
– Ты сам сейчас, как мальчишка! – Мичиру засмеялась тихим мелодичным смехом. – Ну же, помоги мне переодеться!
Медленно, словно во сне, Кунсайт приблизился к ней и расстегнул молнию на платье.
Легкая белая ткань соскользнула на пол, и он невольно залюбовался ее прекрасным телом. Покрывая невесомыми поцелуями ее плечи и шею, Кунсайт крепко прижал Мичиру к себе.
– Кунсайт, я… перестань!... мне еще играть, – промурлыкала девушка. Что-то глухо прорычав, мужчина выпустил ее и помог надеть другое платье.
– Мне пора, – прошептала она.
– Удачи, – тихо проговорил Кунсайт, целуя свою сказочную русалку.
В душе Мичиру боролись два противоречия. С одной стороны, она любила Кунсайта, любила с той самой ночи в отеле на берегу моря. Он был ее первым мужчиной, а для 20-летней девушки это весьма весомый аргумент. Несмотря на разницу в возрасте у них было много общего: Мичиру была не по годам серьезна и вдумчива, а Кунсайт в свои 28 лет старался не слишком отставать от более молодого поколения. Они без сомнения были весьма красивой и органичной парой.
Но в то же время ей не давал покоя этот странный молодой человек – Зойсайт. Конечно, по силе и мужественности он явно уступал Кунсайту; но в нем было что-то тонкое, изящное… что-то неуловимое, притягательное и страстное. Мичиру сама не знала, что на нее нашло. Она и стыдилась своих мыслей и фантазий, и не могла не думать об этом рыжеволосом красавце. «Просто дьявол какой-то с изумрудными глазами!» – подумала Мичиру, стоя за сценой и тщетно пытаясь отогнать от себя пленительное огненно-рыжее видение.
Зойсайт не мог оторвать взгляда от хрупкой фигуры на сцене. Платье цвета морской волны выгодно подчеркивала все достоинства фигуры и оттеняла красоту глаз Мичиру. Мозг Зойсайта бунтовал, отказываясь воспринимать гениальное творение Моцарта. Тихонько ругнувшись, молодой человек оставил бесплодные попытки сосредоточиться и, пожирая глазами Мичиру, целиком отдался своим мыслям и мечтам.
Зойсайту было 21, однако юный возраст не помешал ему снискать славу тонкого и искушенного ценителя женской красоты. Он не встречался с моделями, официантками или школьными учительницами. Все его девушки были не только красивы и умны, но и имели неуловимую аристократическую составляющую. Они были похожи на дорогие духи, которые помимо изысканного флакона представляли собой тонкую эссенцию переплетенных ароматов. Может быть поэтому, находясь в непрерывном поиске той единственной, Зойсайт умудрялся сохранять дружеские отношения со всеми бывшими пассиями. Девушки, с которыми он встречался, просто не могли себе позволить опустится до грязных скандалов. На самом деле, им не в чем было его упрекнуть: Зойсайт всегда до последнего стремился сохранить новые отношения; до встречи с Мичиру у него было три весьма серьезных и длительных романа, один из которых – с Миртой, распорядительницей нынешнего вечера. Она была первой девушкой Зойсайта, старше его на три года, и по окончании романа стала, наверное, самым близким его другом после Нефрита. Вот и сейчас Зойсайту очень хотелось с ней посоветоваться.
За полтора года отсутствия Мичиру очень изменилась. На последнем концерте перед турне Зойсайт запомнил ее худенькой девушкой, немного нескладной, но очень милой. Ее отношения с этим Кунсайтом тогда только набирали обороты; очевидно, именно близость с этим мужчиной заставили ее расцвести и окончательно сформироваться как женщину. Зойсайта совершенно не пугало то, что Мичиру называла этого школьного учителя своим женихом. Молодой человек прекрасно понимал: это ее первый опыт, первый мужчина; к тому же он ощущал ее интерес к себе. Ей так хотелось попробовать другой жизни. В самом деле, ну что этот мужлан может предложить такой хрупкой утонченной девушке? Зойсайта тянуло к ней как магнитом, и он решил, во что бы то ни стало завязать с ней близкое знакомство. Он будет делать это постепенно и так, чтобы она ничего не заподозрила. И однажды Мичиру сама поймет, как жестоко ошибалась, выбирая себе в мужья простого учителя.
Зойсайт никогда бы не пошел на подобную авантюру, не чувствуя по отношению к себе ее симпатию. Все-таки он не Нефрит, и действовать, не принимая во внимание чувства девушки, было не в его правилах. Но она отвечала ему, он чувствовал это. Оставалось только посоветоваться с Миртой. Но и без этого разговора Зойсайт уже твердо знал, что с Мичиру они как минимум подружатся… Утвердившись в своем решении, Зойсайт стал дожидаться праздничного банкета.
Мысли путались в голове Мичиру. Конечно, она понимала, что на сцене необходимо сосредоточится, однако, рыжее видение упорно преследовало ее. Ее выручила только многолетняя концертная практика и отличное знание текста – доведенные до автоматизма движения совершались помимо ее воли. К счастью, буря эмоций тоже сыграла ей на руку; ища успокоение в музыке, Мичиру играла особенно тепло и выразительно. Четыре части концерта тянулись, как ей показалось, бесконечно долго. Она с нетерпением ожидала окончания концерта. Она понимала, что, скорее всего, придется играть на бис, и это страшило ее даже больше, чем неудовольствие Кунсайта. А то, что он будет не в восторге от похода на банкет, она знала наверняка. Правда, если они откажутся, это будет откровенное неуважение к организаторам концерта. Мичиру разрывалась между любимым человеком и этим новым увлечением – Зойсайтом; увлечением, силе которого она просто не могла противиться. Наконец, концерт закончился, и, сыграв несколько произведений для горячо приветствовавшей ее публики, она скользнула за сцену. Там ее уже ожидала Мирта:
– Мисс Кайо, примите мои поздравления!
– Большое спасибо, Мирта! – Мичиру устало опустилась на стул.
– Через полчаса мы ждем Вас на банкете, – проговорила распорядитель и, помолчав и выразительно вскинув брови, добавила. – Надеюсь, Вы понимаете, как важно ваше присутствие!
– Да-да, мы обязательно будем.
Приняв цветы от поклонников, Мичиру наконец добралась до гримерной. Хмурый
Кунсайт поднялся ей навстречу:
– Нам пора, – сухо сказал он. – Поздравляю, ты гениальна как всегда.
Мичиру почувствовала, как радость и эйфория после концерта медленно улетучиваются.
– Кунсайт, мы остаемся, и это не обсуждается. Это неприлично! Если мы позволим себе подобную дерзость, меня никогда не пригласят больше выступать ни в одно приличное место. И жить нам тогда будет не на что.
С этими словами Мичиру отвернулась к зеркалу и с ожесточение принялась переодеваться. Последовало минутное молчание, а затем громко хлопнула дверь. Мичиру медленно застегнула пуговицы на блузке, надела свою строгую юбку-карандаш, туфли… А потом без сил рухнула на диванчик, заваленный букетами, и разрыдалась. Ей было так больно и обидно, но не за себя, а за Кунсайта. Последняя ее фраза была для него хуже удара – то, что по уровню дохода он стоял ниже ее, было запретной темой. Кунсайт, хотя и не показывал виду, очень страдал оттого, что его подруга зарабатывает на порядок больше. Он не завидовал ей, а просто стыдился того, что он, сильный, взрослый мужчина так мало добился в жизни. Да, своими словами и недоверием, он очень обидел Мичиру. Но она ранила его куда сильнее и больнее. Она тряслась и захлебывалась слезами, когда кто-то положил ей на плечо ладонь.
– Кунсайт! – Мичиру бросилась ему на грудь. – Кунсайт, прости меня! Я… я не хотела, правда! Просто…
– Нет-нет… – он гладил ее волосы, спину, плечи. – Ты не виновата, это я обидел тебя! – он приподнял ее лицо, заглянул в глаза. – Прости меня, пожалуйста. Пойдем, там, кажется, все готово.
Она кивнула и прижалась щекой к его руке.
– Да, пойдем… – и, смахнув слезы, Мичиру встала. Уже через несколько минут веселые и улыбающиеся они вошли в банкетный зал.
Зойсайт незаметно подошел к Мирте и шутливо закружил ее по комнате. Глядя на его хитрое лицо, Мирта улыбнулась и, высвободившись из объятий молодого человека, прямо спросила его:
– Влюбился?
Зойсайт упал на диванчик, закинул руки за голову и, вздохнув, рассмеялся.
– Не то слово! – он бросил на Мирту лукавый взгляд. – А как ты догадалась?
Мирта расхохоталась:
– А то по тебе не видно! Светишься от счастья, в гримерку к ней сломя голову кинулся, с мужем ее чуть не подрался… Скажи, зачем тебе разрушать их будущую семью?
– Мне? Разрушать? О чем ты…
Мирта нахмурилась, сложила руки на груди и жестко произнесла:
– Не паясничай! Я же вижу, что ты что-то задумал в отношении этой девочки. Мой тебе совет: оставь это бесполезное занятие. Она любит его, неужели не видно?
– Мне кажется, это не твое дело! – изумрудно-зеленые глаза сузились, Зойсайт резко встал с дивана и направился к выходу.
– Куда ты? – Мирта встревожено ухватила его за руку.
– На банкет! Знаешь, с утра ничего не ел.
И, не оборачиваясь, Зойсайт вышел из комнаты.
Схватив с подноса бокал с шампанским, Зойсайт попытался остудить свой гнев. Конечно, в чем-то Мирта была права, однако он просто не желал с этим мириться. Резко повернувшись, он столкнулся нос к носу с Кунсайтом. Бокал опрокинулся, заливая шипучим напитком тонкую шелковую рубашку мужчины. Глаза Кунсайта запылали гневом, а Зойсайт, выругавшись про себя, сухо процедил:
– Прошу прощения!
– Ничего страшного, – глаза мужчины напоминали льдинки. – Вы, кажется, куда-то шли?
– Да, – молодой человек вскинул голову. – Хотел найти Вашу невесту!
– Вот как? – Кунсайт сделал шаг вперед. Краем глаза он видел стоящую к ним спиной Мичиру, весело о чем-то болтавшую с Миртой и другими гостями. Пару минут они просто смотрели друг другу в глаза, как два готовящихся к бою кота, проверяя друг друга на прочность духа. Наконец, Кунсайт произнес:
– Может, выйдем свежим воздухом подышим?
Зойсайт выпрямился и, сверкнув глазами, ответил:
– С удовольствием!
Вдвоем, никем не замеченные, они покинули здание зала и вышли в тихий безлюдный переулок.
– Ну и что дальше? – Зойсайт с презрением смотрел на стоящего перед ним мужчину. – Сломаешь мне нос? Или челюсть выбьешь?
– Думаю, до этого не дойдет! – Кунсайт вернул молодому человеку его взгляд. – Мне даже неинтересно будет драться с таким червем. Я тебе говорю первый и последний раз: если ты посмеешь приблизиться к моей невесте, можешь покупать себе гробик. Я слишком люблю ее, чтобы позволить такому проходимцу забавляться с ней как с игрушкой.
– Так значит, я проходимец? – искренне удивился Зойсайт.
– Да. И я клянусь, что ты никогда не посмеешь причинить Мичиру боль!.. А иначе я тебе приукрашу физиономию, а то она какая-то невзрачная…
Повисло напряженное молчание, а затем Зойсайт слегка улыбнулся и тряхнул роскошными рыжими волосами.
– Надеюсь, ты выговорился? – молодой человек нахально посмотрел в глаза Кунсайту. – Что ж, я буду спокоен, зная от какого мужлана избавляю мисс Кайо… А теперь… приступим? – и Зойсайт приготовился к нападению.
– Только попробуйте! И больше никогда не увидите меня. Оба!
Мужчины вздрогнули от неожиданности и повернулись. В нескольких шагах от их стояла, скрестив руки на груди, Мичиру. Глаза ее пылали таким гневом, что бравые вояки невольно поежились, особенно Кунсайт.
– Вы что, всерьез решили испортить мой дебют после долгого отсутствия на Родине?
– Мисс Кайо, мы просто решили поговорить, – начал было Зойсайт, – мы…
– Молчать!!! – голос Мичиру сорвался на более высокие ноты. Зойсайт невольно отпрянул от нее. – Я не позволю, я… – она задохнулась от гнева. – Кунсайт, мы уходим! – подытожила она голосом, не терпящим возражений, и, повернувшись на каблуках, пошла прочь. За ней медленно поплелся Кунсайт; очевидно дома его ожидала весьма веселая ночь.
Зойсайт посмотрел ей вслед и улыбнулся.
– Как же она красива… – вслух произнес он. В этот момент на него налетела Мирта. Не слушая ее упреков и причитаний, Зойсайт направился к машине. Ему нужно было отдохнуть и выспаться, что он и сделал, едва добравшись до постели. Ночью ему снилась прекрасная юная скрипачка.
– Мичиру, прости, я…
– Кунсайт, заткнись, прошу тебя!
– Но Мичиру… – он присел рядом с ней на диван и попытался взять ее за руку. Девушка отвернулась, отдернув руку, и жестко произнесла:
– Лучше не трогай меня.
Кунсайт молча встал и подошел к окну. Ночной Токио горел тысячами огней, а позади него обиженно сопела самая красивая девушка на свете. И не только красивая, но и упрямая – Мичиру никак не хотела понять, что он пытался защитить ее. «И зачем я только начал с ним беседовать? – думал он. – Куда уж проще было сразу поговорить с этим выскочкой по-мужски…» Кунсайт уже битый час пытался помириться с юной скрипачкой, но она была неприступна. Оставалось только одно последнее средство. Он медленно подошел к дивану и стал массировать плечи Мичиру.
– Ты такая красивая! – прошептал он.
– Правда? – она подняла лицо и улыбнулась. Но затем внезапно приняла прежнее выражение, – А ты такой подлый подлиза!
И, резко встав с дивана, добавила:
– Ты сегодня спишь здесь, на диване.
Мичиру принесла ему плед и подушку, сухо пожелала спокойной ночи и, не дав себя поцеловать, скрылась за дверью спальни.
Грустно посмотрев ей вслед и констатировав свое полное поражение, Кунсайт вздохнул, мысленно пожелал «всех благ» ненавистному Зойсайту и улегся спать.
Мичиру не спалось. Пожалуй, она перегнула палку в своей обиде на Куна. Слушая его мерное дыхание за дверью, девушка тщетно пыталась забыться. Наконец, усталость и переживания дали о себе знать, и Мичиру погрузилась в глубокий успокоительный сон, напоследок пообещав себе утром помириться с Кунсайтом.
Проснувшись утром, Мичиру обнаружила возле постели розу и записку «Надеюсь, ты простила меня. Люблю, твой Кунсайт». Мичиру вскочила и бросилась в гостиную, но там никого не оказалось. В задумчивости и недоумении она прошла на кухню и обнаружила завтрак и еще одну розу. Она улыбнулась: если все как обычно, третья роза ждет ее в ванне вместе с Кунсайтом. Девушка на цыпочках подошла к двери и заглянула внутрь. В ванне, полной ароматной пены, лежал ОН. Мичиру невольно залюбовалась его прекрасным сложением и красотою лица; она не смогла удержать прерывистого вздоха и этим выдала свое присутствие. Кунсайт повернул голову и улыбнулся:
– А я уже заждался тебя, – он встал и выпрямился во весь рост. – Надеюсь, ты больше не сердишься на меня?
Мичиру снова вздохнула и слегка порозовела от собственных мыслей. Она робко подняла на него глаза и, кивнув, лукаво произнесла:
– Кажется, я тебе помешала… Я, пожалуй, пойду.
Она развернулась и сделала шаг к двери. Одним прыжком Кунсайт выскочил из ванны и оказался у нее за спиной.
– Думаю, нам некуда торопиться!
И, сорвав с нее легкую ночную сорочку, он сгреб пискнувшую Мичиру в охапку и потянул ее в ванну.
Зойсайт сидел в роскошном кожаном кресле и писал рецензию на вчерашний концерт. Конечно, он явился в офис брата не за этим, но уж очень хотелось побыстрее описать свое впечатление от концерта, пока еще оно было живо в его памяти и не совсем заслонилось мыслями о Мичиру. Больших трудов ему стоило описывать беспристрастно, не вдаваясь в подробности своих чувств к скрипачке. Временами он отставлял ноутбук и погружался в мечтания. Они были отрывочные и бессвязные, но неизменно с одним и тем же героем. Точнее героиней. Внезапно его осенила какая-то мысль, он быстро нажал кнопку внутренней связи и вызвал к себе секретаршу Нефрита. В комнату вошла Осака Нару, скромная, умная и тихая девушка. Как ни странно, бабник Нефрит не выбрал на место секретаря длинноногую модель, а остановился на исполнительной Нару. Нет, он, конечно, пытался закрутить с ней интрижку, но девушка сразу сообщила, что кроме мужа ей никто не нужен, и за подобные действия она в лучшем случае уволится, а в худшем – обратится в полицию. Таким образом, Нефрит был поставлен на место, а в его приемной взошла на царство новая королева – Осака Нару.
– Вы звали меня? – Нару подошла к столу и приготовилась записывать распоряжения.
– Да-да… – Зойсайт хитро подмигнул ей. – Нару, я знаю, что ты просто гениальный секретарь и тебе не составит никакого труда отыскать для меня адрес скрипачки Кайо Мичиру. А как найдешь, отправь ей, пожалуйста, на дом букет из белых лилий с запиской «От тайного и преданного поклонника».
– Что-то еще? – спокойно осведомилась Нару, хотя глаза ее улыбались.
– Принеси мне кофе. Ты знаешь, какой я люблю!
– Хорошо, – произнесла девушка и уже собиралась идти, как в комнату, до ужаса походя на Медузу-Горгону, влетела Мирта.
– Зойсайт, я убью тебя! – прокричала она так, что Нару побледнела, а Зойсайт, как раз наклонившийся за упавшей ручкой, свалился с кресла.
– Ты с ума сошла? – прошипел он, поднимаясь. – Что случилось?
Мирта несколько секунд раздувалась, не произнося ни слова. За это время Зойсайт налил ей воды, а Нару тихонько выскользнула за дверь. Наконец, Мирта залпом выпила стакан воды и швырнула в Зойсайта газетой.
Он медленно развернул издание – простой таблоид и на первой странице увидел любопытную фотографию: он и Кунсайт стоят друг против друга, готовясь драться, а к ним обоим бежит Мичиру. Заголовок гласил: «Тайные страсти известной скрипачки!» Зойсайт даже не стал сильно вчитываться в статью. К горлу подкатывала злоба, стягивающая глотку и мешающая дышать.
– Доволен? – хрипло спросила Мирта. – Представляешь, что теперь будет с этой девочкой? Я не говорю про то, что ее жених наверняка тебя придушит, при первом же удобном случае.
Не говоря ни слова, Зойсайт последний раз бросил взгляд на газетенку и стремительно вышел из комнаты.
Мичиру только что вылезла из теплой ванны и медленно направилась в спальню. Тело приятно ныло и горело от воспоминаний, и девушка тихонько улыбалась своим мыслям. В этот момент в дверь квартиры позвонили. Набросив легкий халатик, Мичиру направилась в прихожую. На пороге стоял почтальон.
– Ваша утренняя почта, мисс Кайо, – сказал парень, почему-то пряча глаза.
– Спасибо, Сейно… – девушка ласково улыбнулась ему. – Что-нибудь случилось?
– Нет-нет, что Вы! – пробубнил почтальон и поспешно скрылся.
Мичиру просто лучилась счастьем, и ей было не до странностей почтальона. Она закрыла дверь и почувствовала, как сильные руки обхватили ее за талию. Кунсайт, мокрый после душа, нежно поцеловал ее шею.
– Пойдем завтракать, – прошептал он, увлекая девушку на кухню.
Мичиру бросила газеты на стол и принялась варить кофе. Кунсайт, вытирая волосы полотенцем, развернул первую попавшуюся газету. Спустя мгновение Мичиру повернулась к столу и от ужаса выронила тарелку. Фарфор разлетелся на мелкие кусочки. Лицо Кунсайта было ужасно, на скулах заходили желваки, а на шее набухла и судорожно запульсировала вена. Он медленно начал подниматься из-за стола.
– Кунсайт, что с тобой? – руки девушки тряслись, когда она попыталась обнять любимого.
– Подлец, – прошептал тихо мужчина. – Подлец…
Мичиру заглянула в газету и похолодела. Это была та самая заметка об ее «тайных страстях».
– Кунсайт, - она задрожала. – Кунсайт, подожди! Это какая-то ошибка. Не делай глупостей! Мне кажется, что мистер Санжоин здесь ни при чем.
– Ни при чем? – проревел Кунсайт и бросился в комнату.
– Кунсайт, остановись! Поверь, это не может быть мистер Санжоин.
Кунсайт лихорадочно одевался. В этот момент в дверь позвонили. Мичиру бросилась к двери, на пороге стоял курьер с букетом белых лилий.
– Цветы для мисс Кайо!
Мичиру, плохо соображая что-либо, расписалась и развернула записку. «От тайного и преданного поклонника»… Ужас сковал ее движения. Кунсайт вылетел в прихожую и, бросив взгляд на букет, прошипел:
– Сиди дома и не смей никуда уходить! С тобой мы позже побеседуем…
И, одевшись, мужчина быстро вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
На Мичиру накатило отчаяние. На ватных ногах, ничего не ощущая и не соображая, девушка побрела в гостиную. Не дойдя до дивана нескольких шагов, она рухнула на ковер и судорожно зарыдала. Ее бил озноб, дрожь прерывала рыдания всхлипами. Мичиру не могла понять, за что ей все это? Почему так произошло? Она, то успокаивалась, то вновь заходилась диким, почти истерическим плачем. А в перерывах молилась, не зная кому и о чем. Время словно остановилось. Наконец, силы покинули скрипачку, и она забылась болезненным сном.
Кунсайт стремительно подлетел к зданию редакции этой несносной бульварной газетенки, которая по заказу Зойсайта посмела очернить его любимую. Внешне он выглядел как обычный спешащий на работу человек: непроницаемое лицо и озабоченный чем-то взгляд. Но страсти, кипевшие в его душе, не поддавались описанию. Ненависть, злость, отчаяние, страх за Мичиру… Все это смешивалось, образуя гремучую смесь и придавая мужчине уверенности. Полный решимости, он вошел в здание, поднялся наверх. И прямо на пороге редакции столкнулся со своим врагом.
Зойсайт только что устроил гениальный по всем меркам разнос газеты. Досталось всем: секретаршам, сотрудникам, директору, редактору, корректору, – словом, всем, кто попался ему на пути. Он не кричал и не угрожал, но одно его появление уже привело всех сотрудников в ужас. А уж после весьма красноречивой речи на тему «Как поступать нельзя», доведя до слез миловидную секретаршу главного редактора и самого редактора, Зойсайт таки добился своего: опровержение, им же и отредактированное, было помещено в завтрашний выпуск газеты.
В душе молодого человека разлилась чудовищная пустота и усталость. Он так много потратил сил, чтобы понравиться Мичиру, так хотел этого. А теперь она наверняка подумает, что это была его идея… Мерзость, кругом одна мерзость и чернота! И только она, как ангел, рассеивает вокруг себя этот сказочный свет… Зойсайту хотелось забыться долгим глубоким сном, а проснувшись, обнаружить около себя Мичиру. Он представлял, как будет дарить ей лилии, слушать ее концерты, подыгрывать ей на рояле. Он бы все сделал, все бы отдал, только бы быть рядом с ней! Но теперь его ждала лишь пустота…
Зойсайт уже выходил из помещения редакции, как кто-то налетел на него, едва не сбив с ног.
– Ты??? – Прохрипел Кунсайт; Зойсайт, с трудом отрываясь от своих мыслей, поднял затуманенный взгляд на мужчину и в ту же секунду полетел на пол, сбитый с ног сильнейшим ударом.
– Ах, это Вы! – иронично протянул он, поднимаясь. Из рассеченной брови тоненькой струйкой стекала кровь, а над глазом раздувался здоровенный синяк. Внезапно он резко ударил Кунсайта ногой в солнечное сплетение, отправляя того в полет к противоположной стеночке. – Вы, кажется, что-то хотели мне сказать?
– О да, это мое самое жгучее желание, – скорее просвистел, чем проговорил Кунсайт. – Ты никогда не хотел полежать на красном бархате?
– У меня уже есть красный бархатный диван, – флегматично ответил юноша, протягивая сопернику руку. И добавил, возвращая мужчине его испепеляющий взгляд. – Сюда бежит охрана, лучше не нарываться…
Действительно, по длинному коридору, тяжело топая и сопя, несся тучный охранник. Добежав до парочки, он, было, открыл рот, но Зойсайт прервал его:
– Все прекрасно, мы уже уходим, не волнуйтесь!
И вместе с Кунсайтом юноша направился к выходу.
На улице они, не сговариваясь, повернули к ближайшему переулку. Зойсайт чувствовал спиной уничтожающий взгляд соперника и слышал сзади его тяжелое прерывистое дыхание. Едва они вошли в переулок, юноша обернулся, чтобы что-то сказать, но получил второй удар и снова оказался на земле.
– Хм, спасибо за симметрию! – Над вторым глазом Зойсайта начал проступать еще один синяк. Левый глаз уже практически закрылся. – Может, поговорим?
Ответа не последовало, мужчина снова бросился на него. Юноша стал наносить удары, Кунсайт их отражал, не забывая про ответные выпады. Схватка происходила в зловещей тишине, слышалось лишь сопение дуэлянтов. Девушка, заглянувшая в переулок, испуганно вскрикнула и скрылась. Кунсайт пропустил весьма ощутимый удар, после чего выплюнул на асфальт пару зубов. У Зойсайта уже несколько секунд шла носом кровь. Он проговорил, отступая:
– Предлагаю небольшой перерыв.
– Не дождешься! – прошипел Кунсайт. – Ты мне ответишь за эту мерзкую статейку!
– Очевидно, вы путаете меня с главным редактором, – хмыкнул Зойсайт. – Или мне не следовало добиваться у них опровержения?
Мужчина замер на месте:
– Опровержения?
– Неужели Вы думаете, что я стану терпеть подобную чушь? Тем более, не только в мой адрес, но и в адрес Мичиру.
– Если ты не оставишь ее в покое, то я…
Но договорить Кунсайту не дали. В переулок стремительно вбежала Мирта. Увидев мужчин, она ахнула и бросила к Зойсайту:
– Что здесь происходит? Зойсайт, что все это значит? Сначала ты убегаешь неизвестно куда, потом мне звонит моя подруга и заявляет, что ты дерешься с каким-то мужчиной! Может, ты объяснишь мне?..
– Думаю, ты все прекрасно понял, Зойсайт, – холодно проговорил Кунсайт, направляясь к выходу. – Надеюсь, мы больше не встретимся.
И, оставив Мирту причитать над ранами Зойсайта, он направился домой.
Мичиру с трудом открыла глаза. Голова кружилась и нестерпимо болела. В комнате было темно, лишь лампочки подсветки стеллажей с книгами освещали кусочек пространства, заставляя предметы отбрасывать густые вязкие тени. Девушка лежала на диване, укутанная в мягкий плед, а на журнальном столике стояла полупустая бутылка коньяка и недопитый стакан. Мичиру обвела глазами комнату и увидела Кунсайта. Он сидел на подоконнике и смотрел, как один за другим загорались огни вечернего города.
– Кунсайт! – девушка бросилась к нему, путаясь в пледе. Она обхватила его за плечи, а мужчина крепко прижал ее к груди. – Кунсайт, я так боялась!.. Что это? – Она тронула его челюсть, касаясь синяка, и Кунсайт болезненно поморщился. – Прости, я причинила тебе боль…
– Ну что ты! – мужчина через силу улыбнулся. – Твои пальцы словно ветерок, они не могут сделать мне больно.
– Но откуда это? – Мичиру отстранилась от него. – Ты подрался с мистером Санжоином? Да? – В ее голосе зазвенели слезы, – да?
Кунсайт помрачнел и отвернулся к окну. Его профиль резко выделялся на темнеющем фоне. Спустя какое-то время он произнес:
– Я был не прав. Но он тоже повинен в произошедшем! Я просто слегка поговорил с ним, вот и все.
– Но зачем, зачем? Ведь он же ни в чем не виноват!
Кунсайт резко обернулся и посмотрел девушке в глаза:
– Скажи, Мичиру, ты любишь его?
Девушка опешила; она не сразу смогла подобрать слова. Наконец, она заговорила, стараясь, чтобы голос звучал мягче:
– Кунсайт, я не знаю, правда! Я ничего не понимаю в последнее время… Все так изменилось…
– Да, все изменилось, – глухо повторил мужчина, поднимаясь. – Изменилось…
– Кунсайт, куда ты? – Мичиру бросилась за ним, из глаз ее текли слезы. – Не уходи, прошу тебя! Не бросай меня!
– Мичиру, я не буду мешать твоему счастью, – тихо проговорил Кунсайт, оборачиваясь. Девушка застыла в нескольких шагах от него, заворожено смотря ему в глаза. – Я слишком люблю тебя! Прощай.
– Кунсайт! Кунсайт!
Внезапно Мичиру почувствовала невероятную слабость. Голова словно разрывалась на мелкие части, а мозг пронзили сотни раскаленных иголок. Она чувствовала, как сознание угасает, а действительность ускользает от нее. Мичиру покачнулась, слабо вскрикнула и упала.
Кунсайт сидел на стуле, уставившись ничего не видящими глазами на противоположную стену. Время остановилось для него с той минуты, как с отчаянным криком упала Мичиру. Он звал ее, кричал, просил прощения – все было напрасно… Скорая приехала очень быстро, буквально через 10 минут. На все его вопросы врачи отвечали молчанием и упрямыми, но какими-то растерянными, взглядами. Он поехал с ними и первое время, пока девушке проводили экстренное обследование, носился от врача к врачу, требуя помощи, ответов на вопросы, участия… А теперь он ждал; мучительно, долго. Время тянулось со скоростью меда, вытекающего из банки. Мичиру была в операционной.
Внезапно в поле его зрения возникла, нарушая гнетущую белизну стен, чья-то рыжая шевелюра.
– Зойсайт, – прошептал он. – Что ты здесь делаешь?
– Как она? – юноша не удостоил его ответом.
– Что??? – Кунсайта прорвало. Холодное отупение и безразличие сменилось жгучей яростью. Он вскочил. – Да как ты посмел сюда явиться? Это ты, ты во всем виноват! Скажи, чего тебе еще не хватало в жизни, что ты решил довести мою жену до гибели?
Глаза мужчины сверкали, он едва сдерживался. В отчаянии он даже не заметил, как назвал Мичиру своей женой.
– Я не… – но договорить Зойсайту не дали. Двери операционной распахнулись, и навстречу им вышел пожилой усталый врач. Он немного помолчал и медленно проговорил, отвечая на немой вопрос двух мужчин:
– Я должен вас огорчить. У мисс Кайо оказалась серьезная опухоль головного мозга, которая, по неизвестной причине (вполне возможно, что от сильного эмоционального потрясения), вызвала обширный инсульт… – врач тяжело вздохнул и добавил. – К сожалению, ее мозг умер. Мы поддерживаем жизнедеятельность с помощью аппарата, но надежды, увы, нет. Ее мозг уже никогда не проснется. Надеюсь, Вы понимаете, что нам придется отключить мисс Кайо от аппарата. Как бы то ни было…
– Вы позволите увидеть ее? – хрипло проговорил Кунсайт, глядя куда-то сквозь доктора пустыми глазами. – В последний раз?
– Да-да, конечно, – кивнул врач, – Вам туда, – и он махнул рукой на соседнюю от операционной дверь. Потом повернулся и направился прочь от мужчин, что-то бессвязно бормоча себе под нос.
Кунсайт медленно прошел к указанной двери. Спустя мгновение за ним последовал и Зойсайт. Вместе враги вошли в реанимационную палату…
Она лежала в гробу совсем как живая, а на ее губах играла грустная улыбка. Вокруг было пусто и тихо, только двое мужчин да рабочие стояли рядом со свежей могилой. По небу стелились свинцовые тучи.
Кунсайт запрокинул голову. На его лицо упали первые капли дождя. Дождь… Как же не любила его Мичиру. Он всегда смеялся и говорил, что будет закрывать ее чем угодно, лишь бы его драгоценная принцесса не промокла. А вот теперь он оставит Мичиру здесь, одну…
– Простите, дождь начинается, – робко заметил один из рабочих.
Зойсайт, до этого стоявший задумчиво опустив голову, медленно кивнул им, и ребята начали приколачивать тяжелую крышку. Стук капель дождя слился со стуком молотков, а затем со стуком комьев земли по дереву.
Наконец, все было кончено, и рабочие ушли. Зойсайт расстегнул свой длинный плащ и достал из-под него небольшой букет белых лилий. Он медленно положил цветы на земляной холмик и повернулся к Кунсайту.
– Прощай, – тихо проговорил он. Кунсайт долго смотрел в изумрудные глаза, а затем кивнул. – Прощай, – прошептал юноша, бросив последний взгляд на могилу. Затем повернулся и направился прочь. Он шел медленно, ощущая на лице удары ветра и дождя. Боль в сердце тихо нашептывала жестокие сказки. Дойдя до конца аллеи, Зойсайт обернулся и посмотрел в сторону могилы... Но пелена дождя скрыла от него горестный силуэт мужчины, стоящего на коленях. |
