Д.П.М., или Это было давно… и не правда
Добро пожаловать в творческий раздел моего сайта. Здесь вы найдёте фанфик, автором которого является Сhasery. Если у вас хорошо получается писать фанфики и вы хотите увидеть их здесь, то присылайте их мне на мыло. Размещение материалов с данного сайта строго запрещено! Ибо существует закон об авторском праве.

Дорогой дневник, который я никогда не вела, тебе я доверю свои мысли, ибо из-за склада знаний в моей голове личные переживания туда не помещаются, а грузить окружающих мне не хочется. У них свои проблемы. Даже у солнышка, нашей Усаги... Посмотрим, что из этого выйдет.

1 августа 1995 года

О, Боже... Еще совсем недавно я вместе со всеми собиралась праздновать день рождения нашего Мамору, хранителя планеты, на которой нам довелось вновь встретить тех, о ком мы пытались не вспоминать.
Ну, может, я, зарывшись с головой в томах энциклопедий, монографиях и трактатах, намеревалась просто-напросто забыть, кто такая я. Что было со мной миллиарды дней назад.
Теперь я туда не пойду.
Больно...
Судьба в лице Минако затащила меня в класс художественной школы, где по обыкновению собирались молодые и талантливые, дабы запечатлеть красоту юного тела на листах всеми доступными им способами.
Да, я стала старше, но я не выросла. Я не выросла над своими страхами.
Когда один из них зашел в аудиторию, в тот момент моя в прошлом царственная особа позировала в чем мать родила перед небольшим количеством народа. В большинстве своем молодые люди. Кто их знает, чем они занимаются после, как подрабатывают или зарабатывают себе на жизнь.
Но меня это мало волновало. Стыдно. Очень стыдно. Хотя мне не привыкать, дневник, так я могла кардинально сдвинуть с мертвой точки свою закостенелость.
А Мина не причем. Зойсайт оказался одним из преподавателей.
Ага. Неуемный и безудержный - хотите сказать, что вот так вот сидел, не двигаясь, и рисовал статичные фигуры обнаженных моделей?! Верится с трудом. Но это достоверный факт. И мне ли его не знать.
Встал позади увлеченной процессом публики, сложил руки на груди и пристально вглядывался в мои глаза. А глаза ли? Изучал. Показалось на миг, что он не понимает, кто перед ним стоит. Обнаженный не физически, но ментально. Бери - не хочу.
Не пойду на день рождения – Зой там будет. Заболею. Поеду в Германию. Не хочу смотреть в его глаза. Враль.

4 августа 1995 года

Притащили, приволокли, дотянули меня не пойми за что домой. Я все же «соизволила» одарить всех друзей своим заурядным нарядом и такой же миной на дне рождения. Они привыкли? Им комфортно чувствовать неловкость, связанную с таким выражением моей физиономии?
И тихий шепот: «Привет... Как дела?»
А то не знаешь, да?

11 августа 1995 года

М... Неделя прошла с последней записи. Как же долго тянулись эти из месяца в месяц повторяющиеся дни.
От него ни слуху, ни духу.
В носу щипет. Нет, я не плачу из-за него. Задета моя гордость. Он всеми силами пытается доказать, что я не права на его счет.
Мне все равно... Всё!

10 сентября 1995 года

Тишина.

12 сентября 1995 года

Месяц. Месяц его не слышно, дневник! Как сквозь землю провалился. Тут недавно мне Мамору говорит: «Не беспокойся. Он вернется. Обязательно». А на мое «Кто б его еще ждал...» отвечает: «Ты. Ему больно...»
А мне, как водится, нет?
Спасибо.

P.S.: он даже на моем дне рождения не появился. Пусть даже в качестве незваного гостя. Грустно и тоскливо, дневник.

17 сентября 1995 года

Знаешь, а мне его действительно не хватает. К черту все, что было до этого. Не хочу ничего вспоминать.
И все не потому, что девочки заняты собой и своими кавалерами. Нет. Мне Зоя действительно не хватает. Он исчез, как того желала я. Вот уж правильно говорят: «Мысль материальна». Допрыгалась ты, Ами. Расхлебывай.
Плакать хочется, а мне на курсы идти нужно.
Не пойду никуда. Поговорю с подушкой, может, лучше станет, да и дождь на улице льет, как из ведра. В масть просто погодка. Нездоровится что-то: температура, жар, головокружение и знания будто испаряются из головы, нос чешется. Когда-то это уже со мной было, только по другому поводу…

23 сентября 1995 года

Умница Ами оказалась пустоголовей некуда, и интуиция у нее не работает. Защитница Принцессы, тоже мне.
Черт! Куда ж он подевался? Всю местность обшарила и с помощью компьютера, и ногами – в пределах допустимого и досягаемого. Вымоталась. Устала. Не физически – морально.
Пугают мысли о том, что его уже нет. Совсем нет.
Мамочка…

1 октября 1995 года

На курсы хожу исправно. Знания откладываются в голове отлично, несмотря на то, что практически все мои мысли занимает лишь наглый мальчишка Зойсайт – парадокс. Практически два месяца прошло с того момента, как он испарился.
И как бы я не пыталась окольными путями выудить информацию у девочек и Мамору – нет ни единой зацепки. Ничего.
Логично было бы предполагать, что если он не находится, значит, хочет, чтобы его не нашли.
Хорошо, Зой, я не буду тебя искать, раз тебе так хочется этого. Хотя мне казалось до недавнего времени – наоборот. Огненный мой.

9 октября 1995 года

Дурочка. Он не вернется. Надо думать о том, что подарить на день рождения Мины. Спасибо ей, конечно, что дала возможность вновь с ним увидеться. Нарочно ли, случайно – все равно. Теперь это не имеет значения, абсолютно никакого.
Никто не говорит ничего. Будто и не знали его, а на мои молящие о правде глаза они отвечают холодностью и недоумением своих.
Сговорились, что ли?
Надо жить дальше, забросить все мысли о личной жизни и налечь поплотней на учебу.

21 октября 1995 года

Завтра у Мины день рождения. Неохота там появляться, хоть и подарок готов. Пусть девчата цапаются и не желают идти на мировую с ребятами, но у них хотя бы и это есть. А моя холодность, хуже, чем кунсайтова, просто убила все то, что могло быть, жить и цвести, как сакура по весне. И ведь Зой наступил на горло самолюбию. Он подобострастно смотрел на меня тогда у Мамору. Сидел в углу, в кресле, и, молча, глядел на меня: я видела то огонь, то печаль и тоску, то какое-то сожаление и чувство жалости к самому себе в его глазах, что Зою обычно не свойственно.
Видно было, что он раскаивается.
А я рубанула сплеча – дуреха.

23 октября 1995 года

Вчера настолько вымоталась у Мины, разгребая грязную посуду и ссоры их с генералами, что не открыла тебя и не написала хотя бы пару строчек – исправляюсь, дневничок. Второе меня куда больше ранило, нежели перспектива простоять весь вечер, не гуляя, у раковины.
Ну, где ты?

30 октября 1995 года

Твой земной день рождения. А тебя нет. Я купила торт. Посадила символическое число свечей на него – они плачут: вот так, сгорбившись, льют воск на щедро политую сливками поверхность. Мы похожи. Меж тем мне есть совсем не хочется.
Думала я, что такое со мной не случится, что это все глупости и выдумки романистов. И мало понимала Усаги, которая некогда могла потерять Мамору: в те времена, когда его мучили странные сны, посланные Королем Эндимионом, по сути, им же.
Бред какой-то. Все же в науке – за что я ее люблю – есть некая уверенность. Там все по правилам, законам, формулам, аксиомам и доказанным теоремам. Мне свою пока не удается решить.

2 ноября 1995 года

Становится совсем холодно. Скоро зима. Первый снег. Рождество и Новый год. Праздники, которые одному встречать – не комильфо. Ребята всё ругаются – скоро полгода будет. Что это? Неужели они ничего не помнят? Или не хотят? А я вот с ностальгией вспоминаю все, что было во времена Серебряного тысячелетия. Немного с грустью – ладно. Итальянские магнолии – теперь я это знаю, а думала, что сакура. Хотя, какая Италия в те времена? С некоторой обидой вспоминаю наш век. Первые встречи на полях сражений. Да это неважно сейчас – они изменились. Явились свету, прости за тавтологию, Светлыми, вспомнили, кто они и за что боролись давным-давно – спасибо отдельное Мамору. Только их ряды поредели – и это моя вина.
Надо же было так опростоволоситься! Дура! Нет в твоей голове ни единой светлой мысли… Если только о нем.
Холодно. Даже при центральном отоплении.

15 ноября 1995 года

Не жди, что я что-нибудь напишу, дневник. Это касается только нас. Ни на какое день рождения Мако 5 декабря не явлюсь, она тоже.
Черта с два! И Рождество с Новым годом будет не одиноким.
Я достаточно провалялся в больнице с жутчайшим воспалением легких и целым набором откуда ни возьмись взявшихся болячек, разом свалившихся на мою многострадальную голову, после того дикого дня в поисках подходящего подарка и слов, когда она по обычному расписанию не посетила свои вечные курсы. А я простоял под дождем, дурень!
Хватит! Долго терпел и думал, что так оно будет лучше. С меня довольно: сгребаю ее в охапку и запираюсь в какой-нибудь глуши – ищите нас. Она будет меня долечивать – зря, что ли, врачом хочет стать?
Всё, постельный режим. Без разговоров.

ТЧК. За сим раскланиваюсь, прошу нас больше не беспокоить.

Без званий и прочего пафоса
Зойсайт, возлюбленный Ами.

Конец.