Любят же люди придумывать идиотские традиции. Взять хоть этот, как его... день влюблённых. Что может быть глупее? Когда ты любишь – тебе не нужно ничего взамен. Нет нужды это показывать, выпячивать, лишний раз напоминать всем вокруг и объекту обожания. Всё-таки люди поразительны. Кретинский обычай – раз в году на день какого-то забугорного святого по всей Японии коллективно сбрендившие девчонки дарят шоколадки коллективно оцивилизовавшимся парням. И хоть бы один отдарил. Или удивился. Или...
 - Харука, ты проснулась? – прожурчало над ухом. Так же бодро в два часа ночи журчит эспрессо с двумя ложками сахара.
 Нетушки, Мичиру. Дай хоть капельку помечтать, пока Сетсуна с кухни не обрадовала ежеутренним: «Завтрак!» и не нарисовалась необходимость соблюдения новой порции идиотских традиций. Во имя всех блохастых юм, иногда хочется побыть совой. Днём спать, ночью разводить жизнедеятельность.
 - Мы и так работаем по ночам, мой сонный Уранус, - замурлыкали рядом с левой щекой. В правую сонно упирается подушка. – Иногда надо и жить, верно?
 - Мичи-и-и-иру-у. – Зевок с риском вывихнуть челюсть. – После такого празднования новоселья можно и подольше покемарить, не думаешь?
 - Не думаю. Мы и так отпраздновали вселение на два месяца позже. Вылезай.
 - Угу. – Тот праздничный обед с тройными по случаю Нового года, очередного чемпионства и собственно новоселья порциями мы с желудком и тренером до сих пор помним. Но тогда хоть не было всего того, от чего теперь так чешется лопатка...
 - Харука, что у тебя на спине? – Такая серьёзность? Утром? До кофе? К дождю. Или, скорее, наводнению.
 - А что там может быть? Прыщ вскочил? Мускулы к рёбрам присохли? – Чешется, зараза.
 - Нет. Ну-ка убери руку, мне это не нравится... Ну, точно.
 - Что, жир складками обвис? – Стараниями Сетсуны я скоро в шарик превращусь. Тоже буду блондинистое оданго, только больше. А тренера хватит инфаркт с пожизненной истерикой.
 Негромко скрежещет ящик прикроватной тумбочки.
 - Аллергия, похоже. – Щелчок. – Сейчас помажу, и всё пройдёт.
 Мягкие, нежные, как сахарная вата, пальцы – такие тёплые и чувствительные – энергично втирают в лопатку что-то прохладное.
 - Опять вчера шоколад ела?
 Спрашиваешь. А что делать, если на празднование новоселья зовут ребёнка, который дня не может прожить без сладкого. Естественно, весь стол – сплошь тортики, пирожные, булочки, конфеты, печенье. И всё это в тоннах шоколада. А есть же хочется... Не то чтоб я не люблю шоколад. Организм не уважает. Вот спина и...
 - Чешется!
 - Да ну? Уже не должно.
 - Чешется!
 - Где ещё? Э нет, хорош симулировать. Всю тебя мазать не буду, тюбик кончается. Вставай лучше. Пока ходишь, всё заживёт.
 Щаз-з. Под рубашкой будет зудеть ещё хлеще. А снаружи февраль, между прочим.
 - Да не может быть. Ладно. Придётся тебя... одарить.
 - Э-э-э-э! Это в честь чего?
 - Вот пока меня нет, соизволь задрать голову и найти на календаре сегодня.
 Какие евгенические эксперименты! После: «Пойдём наверх, Харука» в пять утра голова бетонная. Так. Вчера была суббота. Причём тринадцатое. Стало быть, сегодня...
 Чтоб меня Герматоид моим же мечом выпорол. А заодно заюмил все традиции мира. И...этой страны!!
 - Ух ты. Какой героизм. Ты действительно заслужила награду.
 - Мичиру, скажи, что это не шоколадное сердечко с надписью «I love you»!
 - Нет. – Смешок, какого никто, кроме меня, никогда не слышал. – Повернись наконец.
 Переворачиваю голову с правой щеки на левую.
 На соседней подушке - свёрток в коричневой бумаге. Перевязанный белой ленточкой. Ох, Мичиру...
 - Чего ждёшь? Открывай.
 Правой рукой тяну за хвостик ленточки. Вот что роднит тебя с Усаги – помешанность на подарках. Как, впрочем, и всех япо...
 - Мичиру!! – Мигом сажусь, двуспальная кровать скрипит. – Это же... чтоб меня... это же...
 - Ну хоть примерь. – Лукавая смешинка в уголке карамельных губ.
 Пушистый даже на взгляд светло-золотистый халат, разрисованный тортиками, пирожными, конфетами в ярких обёртках. И плитками шоколада.
 - Я подумала, - улыбка, невесомая, как взбитые сливки, - что, если ты будешь носить их на себе, как талисманы-обереги, они не будут так навязчивы.
 Самый весёлый за последние сутки хохот сотрясает потолок.
 - Мичиру. – Светящееся нефритовласое созданье – фея Драже –садится рядом. – Тогда надо было расписать его младшими сейлорами.
 Знаешь, твой смех, звонкий, как хруст глазурованного орешка, я люблю больше, чем Усаги – все сладости этого мира.
 - Харука-тян. – Осторожное прикосновение губ, от которого превращаешься в мороженое на жаре. – Не забывай, что я тебя люблю. Несмотря на твою страшную аллергию на жизнь.
 - За-автрак!
 Пожалуй, впервые за два месяца нашей совместной жизни утренний крик Сетсуны вызывает энергичное урчание желудка.
 Никогда не думала, что воспользуюсь столь идиотским поводом, дабы сказать ещё раз. Совсем тихонько, зарывшись сонным лицом в тонкие волосы-водоросли:
- Aishiteru.