Пролог

Этим летом теплое и приветливое солнце было теплым и приветливым сверх меры, и его дружелюбие опасно граничило с навязчивостью. Белый сияющий шарик высоко в небе слепил глаза, и по асфальту расползались широкие светлые полосы, множась резкими бликами в стеклах.
Высокая зарплата перестала быть главным критерием в выборе места работы, и ее место заняло наличие кондиционера в помещении. В конце столбиков объявлений о приеме на работу стыдливо жались вакансии, подразумевающие в качестве альтернативы вентилятор.
— Неправда, не такая уж и хорошая у меня работа, — совершенно искренне проговорил Мотоки, и порыв холодного воздуха от кондиционера в очередной раз перебрал его светлые волосы, овевая лицо прохладой.
— Это только кажется, — продолжил он, щелкая пальцами по кнопкам, —  что тут можно сидеть круглыми сутками, бездельничать и играть в компьютерные игры. На самом деле все гораздо сложнее.
За окном плавился асфальт, пахло смолой и пылью, и слабая мерцающая дымка висела над землей. Одинокие прохожие передвигались по улицам со скоростью ползущей по стеклу мухи и с такой же обреченностью во взгляде.
— И зря ты попрекаешь меня тем, что сюда стаями слетаются симпатичные девушки. Вообще-то они редко любят играть на автоматах. Гонки, знаешь ли, игра не для блондинок…
Компьютеры бросали на лица сидящих голубоватые блики, превращая игровой зал в темную пещеру с мерцающими огоньками экранов. Тихое гудение системных блоков заполняло помещение растекающимися волнами, едва прерываясь покашливанием и короткими шипящими междометиями.
— Так что в основном тут сидят фанаты и игровые маньяки, а, согласись, постоянно находиться в окружении этих людей не так-то просто, это требует известной выдержки, терпения и постоянного сохранения духа...
Афиши новой игры выделялись на серо-голубых стенах яркими цветными пятнами.
— …это серьезная и ответственная работа, требующая разнообразных знаний во множестве сфер, умения быстро реагировать на возникающие проблемы и принимать решения...
Темноволосый юноша, занявший место администратора, едва заметно улыбался уголками губ.
— И, разумеется, как и во всяком бизнесе, дело не обходится без некоторой ловкости рук... А, черт, я опять проиграл! Мамору, хватит смеяться!
***
В сумрачной лаборатории доктора Томое царил приятный холодок, и ползущие от конвейерной ленты струи цветного дыма раскрашивали темноту подземелья. В помещении было сыро и прохладно настолько, что профессор даже мог позволить себе чашку горячего кофе для подкрепления сил.
— Каоринайт-кун, - привычно позвал он, не оборачиваясь. — Принесите мне чашечку кофе.
Никто не ответил. В лаборатории висела тишина, и только печально побулькивала розовая жидкость в пробирках, пуская пузыри.
Профессор разом погрустнел и ссутулился, и даже полы его триумфально развевающегося халата как-то обмякли и снова сделались обычной хлопчатобумажной тканью. Непривычно ударил в нос едкий больничный запах, пропитавший насквозь всю лабораторию, мягкие голубоватые блики на колбах стали резче и острее, холодно заблестели стерильно чистые столы, и горка немытых чашек в раковине сделалась какой-то особенно грязной и липкой.
Профессор глянул на нее и тут же стремительно отвел глаза. Горка посуды в кофейных разводах казалась способной намертво приклеить к себе даже взгляд.
В конце концов, было совсем несложно вымыть посуду и заварить кофе самостоятельно. Ведь для злого гения нет ничего невозможного — до тех пор, конечно, пока речь не заходит о том, чтобы найти логику в действиях светлых сил. В случае с сейлор-воинами ситуация дополнительно усложнялась тем, что искомая логика была женской.
Профессор натянул перчатки, прошагал к раковине, зажал двумя пальцами нос и смело плеснул в нее из колбы, прихваченной по пути, отчего горка чашек задымилась и скрылась из виду в клубах белого дыма. Болезненно щурясь и отмахиваясь рукавами халата, доктор Томое провернул кран и смыл остатки посуды в слив. Потом довольно улыбнулся. С угрозой нарушения стерильности лаборатории было покончено раз и навсегда.
Он даже сделал было попытку зловеще расхохотаться, но немедленно отказался от этой затеи — едкий удушливый дым забивал ноздри, заставляя чихать и кашлять.
Оставалось всего-навсего заварить себе чашечку кофе — и можно снова погружаться в увлекательный мир самонаводящихся коконов, взрывающихся пробирок и летучих вопящих теней, скрывающихся с места неудачно поставленного опыта. Мурлыча под нос вальс собственного сочинения, профессор закрепил на штативе пробирку с холодной водой, установил под ней горелку и принялся методично помешивать стеклянной палочкой.
Кофе пыхтел коричневой пеной. Голубоватые языки пламени подкрадывались к донышку. Профессор довольно улыбался.
Конечно, нет никакой радости в том, чтобы быть злым гением и не иметь пары помощников, занимающихся вместо тебя бытовыми мелочами вроде уборки лаборатории или приготовления пищи. В крайнем случае, всегда должна существовать красивая девушка в белом халате, приносящая кофе. Но иногда отойти от стандартов бывает даже приятно.
Пышная шапка пены в черных крошках подобралась к краю пробирки и попыталась перелиться через нее. Доктор Томое снял пробирку с огня и затушил горелку.
— Возможно, мне следует взяться за исследование чистых сердец бариста? — предположил он, поднося пробирку к губам. Потом глотнул.
Свежесваренный кофе имел ярко выраженный привкус горелого белка. Профессор закашлялся, отплевываясь, и поспешно вылил содержимое пробирки в раковину. Потом бросил и пробирку следом и плеснул из колбы для верности.
Над раковиной взвилась крылатая тень, пискляво взвизгнула и растаяла в клубах дыма.
Красивая девушка в белом халате из элемента роскоши быстро превращалась в необходимое условие работы. Профессор пошарил по карманам лабораторного халата, нашел завалявшийся кусочек картона с номерами телефонов и взялся за трубку.
— Компания «Ведьмы 5», — отозвался деловитый голос в трубке. Профессор повертел карточку с обеих сторон, поглядел на приклеенное фото и одобрительно хмыкнул. Потом благодушно сказал:
— Юджиал-кун, я хотел бы, чтобы вы взяли на себя функции Каоринайт. Вы — моя последняя надежда.

Глава первая

Артемис тоскливо покосился на кровать, возвышавшуюся над ним горой подушек.
Еще только вчера он хвастался Луне успехами воительницы Венеры в последнем сражении с Апостолами Смерти и казался сам себе при этом тренером олимпийского чемпиона. В глазах Луны же светилось искреннее восхищение, почти что любование — и от этого Артемис чувствовал себя так, будто и вовсе проделал все подвиги Венеры своими собственными лапами. Сама же Минако стояла рядышком с непроницаемым лицом, глядела в сторону и, казалось, совсем не слушала, и ничто не мешало коту быть на седьмом небе, и если не Зевсом или Аполлоном, то уж Гераклом точно.
Сегодня утром Артемис обнаружил, что не тянет даже на какое-нибудь мелкое полубожество греческого пантеона, не говоря уже об олимпийцах. Минако спала без задних ног, накрыв голову подушкой, и никакие силы небесные не могли бы оторвать ее от постели.
— Минако! Вставай!
Доносящееся из-под подушки сопение сменило тональность, и теперь в нем преобладали страдальческие нотки, перемежающиеся гневными и жалобными.
— Если ты немедленно не поднимешься, то опоздаешь в школу!
Подушка приглушенно фыркнула, давая понять, что сама Минако так не думает. Артемис вцепился зубами в край наволочки и потянул на себя изо всех сил.
— Мина! Пфф-ф! Пфстафай!
Воительница Венеры перевернулась, опрокидывая подушку вместе с вцепившимся в нее котом на прикроватный коврик.
— Ми... — Артемиса накрыло прежде, чем он успел договорить.
На какое-то мгновение в комнате воцарилась тишина. Потом Минако душераздирающе вздохнула, взмахнула рукавом пижамы перед глазами и патетически проговорила:
— Мир на земле требует от нас жертв.
— Наконец-то! — проворчал Артемис, выкарабкиваясь из-под подушки и пытаясь освободить хвост. Когда это ему наконец удалось, рядом с ним на коврик обрушился водопад золотых волос — это Минако свесилась с кровати и, сузив глаза, взглянула на кота, как на капитана вражеской волейбольной команды.
— И первой жертвой будешь ты! — заявила она, хватая подушку за уголок и прицеливаясь. Артемис взвыл и ринулся прочь от кровати. Брошенный отточенным движением снаряд врезался в запрятанный за драпировками компьютер, повалив микрофон и вызвав короткий фейерверк искр. Затем все стихло.
Артемис осторожно потрогал монитор одной лапой.
— Надеюсь, настройки связи не сбились, — проговорил он без особой надежды. Минако виновато покосилась на него, бросила было взгляд на будильник… и вскрикнула, вскакивая и хватая в охапку и одежду, и кота:
— Уже так поздно?! Артемис, почему ты не разбудил меня вовремя?!
— Я будил! — привычно возразил кот, болтая лапами в воздухе, и в утренней суматохе забывая обо всем на свете, потому что лететь на сверхскоростях рядом с развевающимся потоком золотых волос, переносясь через мелькающие заборы и перекрестки, да еще и думать о чем-то при этом, было совершенно невозможно.
Минако неслась по улице сломя голову. Щеки у нее горели, в сияющих глазах цвета ляпис-лазури проносились облака — небо над головой и небо в ее глазах были одинаково синими и прозрачными. В такие моменты Артемис вполне понимал, почему у Венеры постоянно ветер в голове.
***
Замена Каоринайт на Юджиал оказалась прекрасным выходом из ситуации. Деятельная ведьма ловко оперировала базами данных, мгновенно отыскивая необходимую информацию о жертвах, изобретательно писала собственные алгоритмы поиска талисманов, и сердце радовалось при взгляде на ее сухие деловитые отчеты — никакого сравнения с отчетами ее предшественницы, нередко закапанных подозрительными размытыми пятнами и пестрящих обрывками наспех записанных кулинарных рецептов. Иногда Каоринайт даже украдкой рисовала сердечки на полях, явно обдумывая очередной план по поиску талисманов.
Кроме того, Юджиал прекрасно выглядела в белом халате.
И у нее были рыжие волосы.
Совсем как у Каоринайт.
Профессор довольно потер руки, отставил дымящуюся колбу с жидкостью для роста даймонов, взялся за трубку телефона и набрал знакомый номер.
— Юджиал слушает, — сухо сказал голос в трубке. На заднем фоне щелкали клавиши, попискивал компьютер, и шуршали листы распечаток, выползающие из принтера один за другим. В чем-чем, а в отлынивании от своих обязанностей рыжую ведьму упрекнуть было нельзя. Доносящиеся из трубки звуки рабочей обстановки действовали на профессора умиротворяюще.
— Юджиал-кун, — ласково сказал он трубке. — Принесите мне чашечку кофе.
— А, я уже позаботилась об этом, — отозвалась ведьма. — Благо деталей у меня было достаточно. Вечно тут валяются какие-то запчасти и масса разного хлама…
Брови доктора Томое поползли вверх.
На заднем фоне в трубке громыхнуло железо, и глухой голос выкрикнул неразборчиво какое-то название.
— Инструкция вложена внутрь, — добавила Юджиал, перекрывая непрерывное щелканье клавиш. Потом нетерпеливо бросила: — Извините, я сейчас очень занята. До свидания. 
Профессор осторожно положил трубку на место.
Конвейерная лента за его спиной пришла в движение и поползла в направлении рабочего стола. Затем что-то стукнуло, зашуршало, и все снова замерло.
Профессор медленно обернулся.
Стоящая на столе новенькая кофеварка поблескивала хромированными деталями.
***
Этим утром весь дом Цукино был бы разбужен воплем старшей дочери, если бы не тот факт, что к моменту пробуждения Усаги все его обитатели уже давно успели встать.
— Чтоо-оо?!
Икуко незаметно отставила в сторону хрупкие чашки, прикрыла окно и задвинула ножи поглубже в шкаф. Потом спокойно переспросила:
— Что там, Усаги?
Дочь хлопнула листами журнала, разворачивая его на столе. Потом выдохнула:
— Смотри!
Икуко послушно заглянула в журнал. На второй странице красовалась смазанная фотография, изображавшая мальчика лет одиннадцати, выходящего из ворот школы. Шапка над фотографией гласила: «Новый рекорд в игре «Сейлор Мун» поставлен юным жителем Токио!». Выражение лица у мальчика было нервное.
«Какими беспокойными стали нынешние дети», меланхолично подумала Икуко, перебирая в памяти последние факты, почерпнутые из новостей. А все эти игры. Ведь невозможно же ожидать, что многочасовые перестрелки, гонки и преследования никак не скажутся на хрупкой детской психике.
Впрочем, с таким же успехом они могли и просто смотреть новости, верно?..
Икуко посмотрела на фото еще раз. Потом ахнула и поднесла ладонь к губам.
— Шинго!
***
Сияющие глаза юной ведьмы смотрели на мир ясно и открыто, убеждая окружающих в полном отсутствии каких-либо задних мыслей, и иногда даже мыслей вообще.
— Да, профессор? — звонко спросила Мимет, поднимая голову и хлопая ресницами. Профессор заглянул в ее глаза и почувствовал прилив умиления. По необъяснимым причинам юная ведьма вызывала у окружающих те же чувства, что и новорожденные слепые котята — смесь растроганности и сочувствия, связанных с пониманием её абсолютной беспомощности и неспособности отвечать за свои действия в силу ограниченности умственного развития.
— Мимет-кун, — проникновенно сказал профессор. — Принесите мне чашечку кофе.
Ведьма посмотрела на него ничего не выражающим взглядом. Затем вежливо улыбнулась и кивнула.
— Замечательно, — доктор Томое потер руки, развернулся и ушел. Ведьма посмотрела ему вслед. Потом развернулась обратно к столу, отъехала назад вместе со стулом, открывая лежащий на коленях журнал, и сложила ладошки под подбородком. И выбросила полученное задание из головы.
Конечно, в академии доктор Томое был влиятельным лицом, но о нем ни разу не писали в газетах, за исключением того случая, когда лаборатория взорвалась, едва не похоронив его вместе с дочерью. Это доказывало, правда, что профессор принадлежит к тем великим людям, которые становятся знаменитыми только после смерти. Но Мимет предпочитала жить сегодняшним днем.
И потом, профессор был, конечно, симпатичным, но очень уж старым.
— Ах, — пробормотала она, разглядывая фото в журнале. — Такой юный — и уже знаменитость!
***
День не задался с самого начала.
Еще утром, выйдя в столовую к завтраку, Шинго обнаружил, что вся семья выжидательно разглядывает его, как некую незнакомую диковинку. Особенно выразительным был взгляд старшей сестры, вцепившейся в журнал обеими руками и уставившейся на брата поверх страниц.
Шинго обреченно вздохнул и сел на свое место: так или иначе, следовало позавтракать.
Семья молча пронаблюдала за его действиями.
Первым не выдержал папа.
— Шинго, — строго начал он. — Почему ты не сказал мне... то есть, нам, — поправился он, поймав сердитый взгляд Икуко, — что ты участвовал в городском чемпионате по "Сейлор Мун"?
«Интересно, что они хотят выведать у меня в первую очередь? — подумал Шинго. —
Папе наверняка интересно, какую стратегию я использовал и как можно меня обыграть.
Мама пытается выяснить, сколько карманных денег я трачу на игры.
Младшая сестра хочет узнать, какой приз я получил. А старшая — можно ли его съесть…»
Вслух Шинго сказал только:
— Это как-то случайно вышло. А что?
— Как — что? — удивился Кенджи. — Ведь это неправильно — узнавать об успехах собственного сына из газет. Ты должен был сказать мне, а я бы посоветовал тебе, какие ходы можно использовать...
— Кенджи, — холодно произнесла мама, и папа тут же поменял тон разговора:
— Шинго, мы не одобряем твое участие в подобных мероприятиях без нашего ведома.
— Почему? — хмуро спросил Шинго.
— Но ведь это же девчачья игра, — пожал плечами папа, и обе сестры выразительно хмыкнули. — Вот если бы ты играл в контр-страйк...
— Кенджи, — тоном выше произнесла мама, и папа снова вернулся к первоначальной теме. — Тебе просто стоило предупредить нас о своем участии. Мы не возражаем. У тебя хорошие оценки и ты не отстаешь ни по каким предметам, в отличие от своей старшей сестры...
Усаги как-то сразу сникла и совсем спряталась за журналом.
— Так что мы могли бы просто прийти и поддержать тебя! — бодро заключил Кенджи. Шинго мысленно содрогнулся и неуверенно пробормотал:
— Нет, папа, ну что ты...
— Никаких но! — отмахнулся папа и оживленно продолжил: — Представляешь, как было бы здорово, если бы я оказался там сразу после твоей победы? Только представь, какие фотографии я мог бы сделать для нашей газеты...
— Кенджи, — возмущенно сказала Икуко, но тот не слушал, полностью поглощенный идеей: — Можно было бы дать даже две твои фотографии — одну в клубе, а вторую в домашней обстановке, или выбрать из твоего альбома, дорогая! А какое интервью я мог бы взять, подумать только!...
— Кенджи!
— Мне пора в школу, — пролепетал Шинго, выскальзывая из-за стола. — Пока, я пошел.
Усаги тоже отложила журнал и открыла рот, собираясь что-то сказать. Но на сегодня с Шинго было достаточно семейных разговоров. Прихватив в прихожей портфель, он быстро сунул ноги в сандалии и выскочил на улицу.
***
— А в чем дело-то? — непонимающе спросила Макото, прикрывая рот ладонью и позевывая. — Что такого в этой журнальной публикации…
Прочие школьники проходили мимо собравшейся во дворе школы девичьей компании, и иногда задевали стоящих локтями и сумками. 
— Усаги-чан, ты должна устроить нам соревнование! — выдохнула Минако. — Спорим, я его побью!
— Понимаешь, — деликатно попыталась пояснить ситуацию Ами. — Младший брат Усаги-чан выиграл городской чемпионат по компьютерным играм. И побил при этом прежний рекорд.
— То есть твой? — уточнила Макото. Ами покраснела.
Усаги пыхнула, как закипающий чайник. Потом обвиняюще ткнула пальцем в фото:
— Мой брат выиграл чемпионат по игре «Сейлор Мун», и его фото напечатали в журнале! Так нечестно!
— А-аа, понятно, — Макото зевнула и обернулась к ней. — Усаги-чан, но ведь ты плохо играешь.
Минако сцепила пальцы в замок и проникновенно проговорила куда-то в пространство:
— Нет такой игры, в которой я не могла бы победить одиннадцатилетнего мальчишку!
— Дело не в этом, — обиделась Усаги. — Почему они не напечатали мое фото? Я же и есть Сейлор Мун.
— Потому что они об этом не знают? — резонно предположила Рей. Усаги задумалась.
Макото сонно сморгнула. Потом пробормотала:
— Кстати, Усаги-чан. А почему тогда ты так плохо играешь в «Сейлор Мун»? Раз ты и есть Сейлор Мун?
Выражение лица Усаги сделалось еще задумчивее.
Минако внезапно торжествующе расхохоталась и проговорила:
— Нет, ты точно должна устроить нам встречу. Если я буду играть за Венеру, меня никто не сможет победить. Я знаю все ее атаки как никто другой.
— Действительно, — пробормотала Макото. — А за кого Шинго-кун играл-то?
Минако заглянула в журнал.
— За Меркурий.
Повисла неловкая пауза, в течение которой Ами собирала рассыпавшиеся ручки и пыталась закрыться журналом от остальных сенши. Затем Усаги вздохнула и печально сказала:
— Все равно так нечестно. Почему он не играл за меня?

Глава вторая

В лаборатории преподавательницы физики академии Мюген царил тихий полумрак, нарушаемый только мерцанием голубоватого экрана, шуршанием ползущих из принтера листов и топотком красноглазых крыс, царапающих коготками листы старых распечаток в аквариумах. Разноцветные провода тянулись через всю комнату, как новогодние гирлянды. В розетке у самого пола каким-то чудом удерживался разветвитель, обвисающий под тяжестью воткнутых в него многочисленных вилок. На дальней стене висело заполненное розовой жидкостью ружье.
Юджиал скрипнула зубами и развернулась вместе со вращающимся стулом к компьютеру.
Проклятые сейлор-воины!
Идеально выверенный план, тщательно произведенные расчеты, часы подготовки и разработки деталей… и все летит буквально коту под хвост из-за группы не вовремя появившихся девчонок в мини-юбках.
Больше всего на свете Юджиал ненавидела тех, кто мешал ей работать, и оттого в ее черном списке все сейлор-воины выстраивались в нестройном и непонятном посторонним порядке. В начале стояли две неуловимые длинноногие девицы, выхватывающие кристаллы из-под самого носа, нарушая при этом характерные для всех светлых сил правила не бить противника по рукам и не делать подножки. Этого рыжая ведьма никак не могла понять и осмыслить. Раз назвался светлым — изволь действовать по правилам. Но этим светлым правила были не писаны.
Следом за нахальными воинами в списке ненависти шла Сейлор Мун, толкающая при появлении на поле боя нелогичные и мало обоснованные обстоятельствами речи. Определенную роль эти речи, впрочем, выполняли, приводя ведьму в кратковременный интеллектуальный ступор, вызывая приступ мигрени и тем самым предоставляя воинам время сориентироваться в ситуации. Еще более скверным было другое: сталкиваясь с Сейлор Мун, ведьма с ужасом понимала, что и сама начинает увлекаться сочинительством.
В хвосте списка в беспорядке располагались прочие воины, среди которых выделялась разве что действующая на нервы розоволосая девочка с повадками Сейлор Мун.
Однако первое место в списке все-таки было занято некоей темной личностью.
Юджиал бросила взгляд на стоящую возле компьютера стеклянную вазу с одиноким цветком.
Любой сотрудник школы Мюген удивился бы, узнав, что в такое время — ни зачетов, ни экзаменов — на столе преподавательницы физики стоят алые розы. Но тем не менее...
Юджиал еще могла как-то смириться с действиями пары воинов постарше — по крайней мере, они ограничивались тем, что выхватывали кристалл, проверяли его и быстро исчезали с поля боя. С грехом пополам она могла справиться и с Сейлор Мун: для того, чтобы вывести воительницу из строя, достаточно было всего лишь сбить ее с толку небольшой моральной задачей вроде захвата заложника. Или сбить ее с ног. Ну а компания остальных воительниц без своей предводительницы быстро теряла боевой пыл и тоже не представляла особенной опасности. Но вот этот…
Номером первым в списке ненависти заслуженно числился молодой человек в шляпе и маске.
При появлении он читал красивые поэтические речи, способные привести в себя Сейлор Мун даже из самого тяжелого состояния.
Нападал обычно уже тогда, когда численное превосходство союзника над врагом не оставляло сомнений.
И, что самое обидное, он ввязывался в драку между девочками!
Никакого чувства такта.
— Это даст мне шанс добраться до них, — удовлетворенно проговорила Юджиал, отделяя пинцетом лепесток и аккуратно помещая его в отдельный пакет. — Наконец-то я смогу отомстить!
Образец лепестка был упакован в специальный контейнер и подписан нервным круглым почерком.
Срез уложен на стеклянную пластину и придавлен второй.
Место заведующей кафедрой было уже не за горами.
Ведьма подцепила розу двумя пальцами, прихватила контейнер и вышла в общую лабораторию, где в темноте, прерываемой редкими вспышками искр в электрических дугах, сидели четыре смутно различимых силуэта и вполголоса переговаривались между собой.
— Есть работа! — заявила Юджиал, закрывая дверь. — Необходимо провести полномасштабное исследование сразу в нескольких сферах. Телулу-кун, вы работаете с выяснением сорта, возраста и метода выращивания куста. Вилюй-кун, на вашей совести обработка баз данных по оранжереям Токио. Сайприн-кун, с вас отчет по химическому составу почвы и удобрений. Мимет-кун... поменяете воду в вазе.
Силуэты проводили розу завистливыми взглядами. Одна из ведьм спросила:
— Юджиал-сан, а вы чем займетесь?
— У меня проверка контрольных работ, — отмахнулась Юджиал. — И не вздумайте говорить, что это несложно, еще неизвестно, кому из нас придется тяжелее. Вам, по крайней мере, не приходится иметь дело с теми орфографическими ошибками, которые делают нынешние студенты. Вот посмотрите на эту работу, — она достала из внутреннего кармана халата листок и, прищурившись, уставилась на него сквозь стекла очков. — Харука Тено. Склоняет слова «море», «время» и «огонь» в женском роде и относит Луну и Плутон к планетам Солнечной системы. Как это можно читать? Да у этой девицы один ветер в голове.
Так, все за дело, сегодня расходимся не раньше десяти вечера, никаких перерывов и перекуров, работаем, пока не закончим.
Она опустила цветок в контейнер, ловко завинтила крышку и метнула его в руки ближайшей тени. Затем снова хлопнула дверью и скрылась в своей лаборатории.
Тени проводили ее угрюмыми взглядами. Потом одна из них спросила:
— Девочки, мне кто-нибудь скажет, почему мы должны делать за эту старую ведьму всю работу?...
— Потому что мы все проиграли ей в настольный футбол на желание, — мрачно ответил другой голос. — Эта старая ведьма играет, как бог.
— Боже, — вздохнул третий голос, — Ни перерывов, ни выходных. Вы только подумайте, в какой ад она превратит кафедру, если займет место заведующей.
Тени представили и ужаснулись. Потом одна мрачно предложила:
— Девочки, давайте ее убьем.
— Давай!!! — обрадовались остальные тени.
— Нет! — воскликнул звонкий девичий голос, прорезавшийся через глухое гудение приборов, как луч света сквозь темноту. — Так нельзя!
Тени притихли и обернулись. Младшая ведьма смотрела на них блестящими глазами, полными возмущения.
— Нельзя убивать Юджиал-семпай только за то, что она круглосуточно заставляет нас пахать, как волов, без права на перекур и обед! — заявила Мимет, и от перенапряжения на глазах у нее выступили почти совсем натуральные слезы. — Ведь она научила нас всему, что мы знаем! Стараниями Юджиал-семпай у нас налажено производство даймонов, разработаны новые методы извлечения чистых сердец, создана транспортная сеть и построены все выходы в город. И, кроме того, именно благодаря ей у нас сейчас свободна вакансия заведующей кафедрой...
— Правда? — недоверчиво поинтересовалась тень с косичкой на голове.
— Верно, — подтвердила другая тень, со шляпкой. — Она сбила заведующую своей машиной, когда парковалась возле академии…
— Вот видите! — просияла Мимет. — Мы никак не можем убить Юджиал-семпай. Ведь мы её так любим и так благодарны ей!
В лаборатории повисла тишина.
Мимет обезоруживающе улыбнулась.
Тени инстинктивно шарахнулись в сторону.
— О господи, — пробормотала тень со шляпкой.
— Какой ужас, — выдохнула тень с косичкой, отвернулась и сделала охраняющий жест.
Мимет продолжала улыбаться.
— Что ты задумала? — дрожащим голосом спросила тень с шариками на голове.
— Я? — удивилась Мимет. — Ничего.
Тени снова вздрогнули и отодвинулись от нее еще на шаг. Потом одна из них бросила взгляд вниз на свои руки, нахмурилась и недоверчиво пробормотала:
— Эй, девочки. А у меня стрит...
— Черт! — пришла в себя вторая. — У меня каре.
— У меня флэш-рояль, — оживилась Мимет.
— У меня две двойки! — подосадовала последняя тень. — А, счастливица. Ну что ж, на этот раз обедать идешь ты.
Зазвенели монеты, ссыпаемые в карман халата.
Мимет поправила круглые очки.
— Не обижайтесь, девочки, — дружелюбно сказала она. — В следующий раз повезет и вам.
— Иди уже, а то Юджиал увидит, — угрюмым хором отозвались остальные тени.
Мимет еще раз отряхнула халат и незаметно переправила запасную колоду карт из рукава в карман. Потом хлопнула дверью и вышла в коридор.
От двери отпрянули две притаившиеся фигуры.
— Что вы здесь делаете? — недружелюбно спросила Мимет и уставилась на них сквозь стекла очков. Студенты обомлели и захлопали глазами. Потом один из них, высокий сероглазый парень, нерешительно пробормотал что-то насчет лекций.
Мимет успокоилась.
— Юджиал-сан сейчас очень занята, — пояснила она. — Если у вас ничего серьезного, то лучше не беспокойте ее, пока я не вернусь с обе... пока я не вернусь и не предупрежу ее.
— Ничего срочного, — пролепетала его спутница, девушка с волнистыми волосами чуть ниже плеч.
— Тогда подойдите позже, — милостиво позволила Мимет и проследовала мимо нее по коридору в направлении буфета, позвякивая недельной зарплатой сотрудниц кафедры в карманах.
Когда спина в белом халате скрылась за поворотом, девушка выдохнула с видимым облегчением и прижалась к плечу парня.
— Чуть не застала...
— Ты что-нибудь расслышала? — нетерпеливо спросил парень, отводя светлую челку со лба. Девушка подняла на него синие глаза и отрицательно покачала головой.
— Ничего существенного. А ты?
— Я тоже, — вздохнул тот. — Только что-то про рояль. Может, на этот раз Апостолы Смерти решили взяться за пианистов?
— Может быть, — его спутница в задумчивости накручивала на палец прядь волос цвета морской волны. Потом отпустила ее, сузила глаза и решительно сказала: — Я обзвоню всех своих знакомых из филармонии.
— А я тогда проверю настройщиков, — согласно кивнул парень. — На всякий случай.
Они обменялись серьезными взглядами и разошлись в разные стороны.
***
Неприятности ждали Шинго сразу за углом школы. Неприятностей было пятеро, не считая черной кошки, и во главе их стояла старшая сестра. Она же и пошла в наступление первой.
— Шинго! — заявила она сразу же, как только увидела брата. — Почему ты играл за Меркурий?
Шинго ожидал от Усаги всего, только не этого. Он выронил портфель, и его содержимое рассыпалось по асфальту. Остальные школьницы проводили взглядами раскатившиеся ручки.
У сестры дрогнули губы, и она поспешно добавила:
— Ты ведь был фанатом Сейлор Мун столько лет!
— Это было полтора года назад, — пожал плечами брат, приходя в себя. — Тогда я был еще маленький и плохо во всем разбирался. Сейлор Мун в команде сенши далеко не самый сильный боец.
— Да-а? — немедленно включилась в разговор брюнетка в школьной форме католического колледжа. — Усаги, знаешь, твой брат прямо читает мои мысли.
— Неправда! — с жаром возразила сестра, повернулась к ней и они хором заспорили, перебивая друг друга. Еще одна спутница Усаги, блондинка с красным бантом на затылке, подняла палец вверх и эффектно заявила:
— Как говорится — устами младенца глаголет глас народа!
Спорящие смолкли. Черная кошка поперхнулась чем-то и закашлялась, и тихая синеволосая девушка, стоящая в сторонке, заботливо похлопала ее по спине.
Шинго продолжал собирать ручки.
— А кто самый сильный? — спросила последняя школьница из девичьей компании, высокая шатенка в рубашке с закатанными рукавами, и отчего-то широко заулыбалась.
Шинго призадумался.
— Ну, — протянул он. — У них всех есть разные положительные стороны. Например, хорошо играть за Марс. У нее сильные атаки.
Брюнетка победно улыбнулась.
— Правда, она вспыльчивая, и из-за этого характеристики ловкости у нее ниже.
— То есть?
— То есть она часто мажет.
Улыбка брюнетки слегка поблекла.
— А еще очень сильные у Юпитер, — продолжал Шинго. — Впрочем, это неудивительно, она ведь из внешних воинов...
— Что?! — выдохнула сестра и уставилась на высокую шатенку. Остальные школьницы тоже смолкли и уставились на нее. Шатенка покраснела.
— Учиться надо лучше, — отрезал брат. — Тогда ты бы знала, что Юпитер относится к планетам внешнего круга.
— Боже мой, — протянула блондинка с бантом на затылке. — А ведь мы и не подозревали.
Шатенка готова была под землю провалиться.
— П-почему обязательно внешний воин? — заикаясь, возразила она. — Разве не бывает просто сильных девушек? Вот, например, Харука-семпай…
— Что, и Харука тоже семпай?! — поразились остальные школьницы, и шатенка совсем сникла.
— Но все равно, — продолжала гнуть свою линию сестра, — Шинго, почему ты играл за Меркурий? Чем она тебе так понравилась, что ты бросил Сейлор Мун?
— Ну-у, — смущенно протянул тот. — Меркурий милая и умная. А еще у нее такой крутой компьютер…
Школьницы с плохо скрываемой завистью посмотрели на синеволосую девушку, и та заалела и попятилась к ограде. Шинго продолжал, не замечая происходящего:
— Я думаю, ей не просто так выделили отдельный артефакт. Ведь среди воинов они достаются только тем, кто играет какую-то особенно важную и значимую роль, как, например, Сейлор Мун и Сейлор Плутон. Хотя я считаю, что в случае Сейлор Мун это ошибка. Ведь недаром в начале каждого нового квеста ей выдается новый жезл. Должно быть, старый ломается за время пользования.
Он подхватил портфель, забросил его на плечо и махнул рукой, удаляясь в направлении дома.
— Ну пока, я пошел.
Школьницы остались одни. Спустя некоторое время блондинка с бантом пробормотала:
— Знаете, а я ведь я всегда что-то такое подозревала про Мако-чан. Что она такая сильная именно потому, что она Юпитер. А способности Рей-чан к предсказаниям у нее потому, что она Марс. А Ами-чан такая умная потому, что она Меркурий. А Усаги-чан… м-м…
— А у Усаги есть Мамору-сан, — подсказала брюнетка.
— Мамо-чан…
— А у тебя тогда что? — хмуро спросила обиженная Ами. Блондинка лукаво улыбнулась и приложила палец к уголку губ:
— А у меня красота!
Рей хмыкнула:
— Скорее, влюбчивость.
— Нет, — задумалась Ами. — Влюбчивость — это у Мако-чан.
— Боже! — обеспокоилась Усаги. — Может, Луна перепутала жезлы? Может, это Мако-чан на самом деле Венера?...
Ами не слушала, глядела задумчивыми синими глазами куда-то сквозь каменную ограду улицы, прикусив кончик пальца.
— А откуда Шинго-кун мог узнать о Сейлор Плутон?...
— Как откуда? — переспросила Макото. — Она есть в игре, один из важнейших NPC в квесте про борьбу с Немезисом. Как будто ты сама не помнишь, как она нам помогла, когда мы отправлялись в будущее…
— Верно, — согласилась Ами. — Но откуда об этом могли узнать разработчики?...
Из-за поворота донесся далекий звук выстрела и вскрик. Школьницы оборвали свой разговор и побежали туда.

Глава третья

Шинго как раз свернул за угол, когда мимо него, вздымая тучи пыли, пронесся белый легковой автомобиль. Шинго так опешил, что не сообразил отступить в сторону, и его обдало волной горячего воздуха и запахом горелой резины. Он закашлялся, зажал двумя пальцами нос и отвернулся в сторону, и пропустил тот момент, когда белый автомобиль вернулся и затормозил, мазнув по асфальту истерзанными шинами.
Шинго повернул голову. В автомобиле опустилось стекло, сверкнув ему в глаза напоследок. Сидящая за рулем рыжая женщина в белом халате разглядывала мальчика, как биолог неизвестную зверушку. Шинго почувствовал раздражение и испытал сильное желание показать ей в ответ язык.
Оторвавшись от созерцания мальчика, женщина высунулась из окна машины, огляделась по сторонам с таким выражением лица, как будто лицезрела реальный мир впервые, и спросила:
— Мальчик, ты не подскажешь, куда это я заехала?
— Это район Джубан, — буркнул Шинго.
— О-о, — удивилась женщина и поглядела куда-то в автомобиль — на разложенный поверх стопки распечаток лист бумаги. — А его почему-то здесь нет. И кафе, куда мне нужно, тоже нет. Какую-то странную карту они мне выдали на кафедре…
Даже отсюда Шинго мог разглядеть очертания нарисованных холмов, рек и одинокого пика с каллиграфически выписанной надписью «Ородруин» вокруг. Прямо на макушке горы фломастером был поставлен красный крестик.
— Да уж, — хмыкнул он. – Нескоро вы доберетесь до конечного пункта.
Рыжая женщина продолжала разглядывать его, как бактерию в микроскоп.
— Мальчик, — сказала она, наконец. — По-моему, я тебя где-то уже видела.
Шинго вздохнул. У славы чемпиона была и обратная сторона, и она казалась ему все более неприятной. Впрочем, он и сам испытывал сходное чувство — женщина за рулем смутно напоминала ему кого-то знакомого.
Рыжая порылась еще немного в распечатках и выудила оттуда за уголок цветной разворот журнала. Шинго зашипел сквозь зубы.
— Вам что, делать нечего? — спросил он. — Ехали бы себе дальше в свое кафе.
— Это не мои вещи, — удивленно сказала женщина одновременно с ним. — Неужели кто-то рылся в моем шкафчике?
Они оба синхронно замолчали. Затем рыжая женщина с легким презрением в голосе спросила:
— Так значит, ты большой фанат игрушки про этих, в мини-юбках?
— Не этих, а Сейлор-воинов, — возмутился Шинго. — Ничего вы не понимаете в играх. Разработчики гениальны. Учитывая, как мало информации о воинах появляется в газетах, они воссоздали буквально с нуля всю атмосферу городской легенды. Это потрясающая РПГ с предельной детализацией артефактов, отличными квестами и прекрасным дизайном персонажей. Между прочим, — заметил он, озаренный внезапной догадкой, — в последнем обновлении как раз были заявлены две новые злодейки. Вы очень похожи на одну из них, вы случайно не коспле…
Договорить он не успел — рыжая женщина достала с заднего сиденья устрашающего вида ружье, похожее на водяное, прищурила один глаз и нажала на спусковой крючок.
У Шинго вовремя подогнулись ноги, и он успел откатиться в сторону. Рыжая выбралась из машины, хлопнула дверью и зашагала к нему, вскидывая ружье.
Перепачканный в пыли Шинго таращился на нее во все глаза.
— Вот это да, — прошептал он. — Круче, чем в игре!
— Отлично, — произнесла Юджиал, продолжая идти к нему. — И конспирация, и чистое сердце. Всегда мечтала убить одним выстрелом двух кроликов.
— А где же Сейлор-воины? — выдохнул Шинго, в панике оглядываясь по сторонам.
— Или зайцев, — задумчиво продолжала Юджиал. — Нет здесь твоих воинов, мальчик. Да и если бы были, думаешь, я бы с ними не справилась?
Шинго приподнялся на локте, подтягиваясь к стене, и усмехнулся.
— Вам их не победить, — сказал он гордо. — Обычное оружие против Сейлор Мун не действует. Прекрасных воительниц не берут ни пули, ни ножи. Вот если бы у вас было что-то вроде огнемета, например…
— Огнемет? — переспросила Юджиал. — Хорошая мысль. Спасибо.
Она приложила ружье к плечу и прицелилась.
Шинго с ужасом посмотрел на нависающее над ним дуло в форме черной звезды.
— Вам не… — начал он снова, но в этот момент ружье выстрелило.
Шинго немедленно замолчал, передернулся, хватаясь за асфальт скрюченными пальцами, и затих. В воздухе над его телом завис светящийся шар.   
Юджиал щелкнула ремнем крепления, возвращая ружье за спину.
— Надо бы сделать контрольный в голову, — заметила она задумчиво, и в этот момент вокруг все словно потемнело — поперек нагретого асфальта упали пять перекрещивающихся теней. Ведьма подняла глаза.
— Стой! — хором крикнули пять высоких голосов. Юджиал вздрогнула и зашипела, прикладывая пальцы к вискам.
На невысокой каменной ограде, идущей вдоль улицы, в эффектных позах расположились пять девичьих силуэтов. Один из них, со светлыми шариками на макушке, выступил вперед и звонким голосом начал:
— Непростительно обижать Шинго! Конечно, он противный мальчишка, невнимательный хам, задира и грубиян, но…но…
Она замялась и задумалась. Потом пожала плечами и неуверенно продолжила:
— Но… ну, что поделаешь, он мой…
— Нет, Сейлор Мун! — обеспокоились почему-то другие воительницы. Сейлор Мун с опаской оглянулась на них, вдохнула поглубже и начала сначала:
— Непростительно нападать на Шинго, потому что он…ну…
Она глубоко задумалась.
— Потому что нехорошо обижать маленьких, — подсказала высокая воительница в зеленом.
Сейлор Мун прикусила губу.
— Потому что тогда я не смогу побить его на следующем соревновании, — предложила воительница в оранжевом из-за ее спины. На лице Сейлор Мун появилось понимание, и она, неловко подбирая слова, начала снова:
— Соревнования дарят людям радость победы, а ты лишаешь их возможности сразиться с чемпионом и почувствовать себя круче всех. Я защищу чистое сердце… мм-м… Вообще-то, — неуверенно сказала она, оборачиваясь к остальным воительницам, — ему не помешала бы небольшая головомойка.
— Тебе самой не помешала бы, — отрезала воительница в красном. — Ты же у нас вроде за любовь и справедливость. Справедливость, заметь. Если тебя обидели, ты сама имеешь первоочередное право побить обидчика. А ты что, позволишь сделать это какой-то левой ведьме?
Юджиал разглядывала компанию снизу вверх, вздернув одну бровь и скривив губы.
Сейлор Мун просветлела лицом.
— Да! — заявила она, разворачиваясь обратно к ведьме. — Никто, кроме меня, не имеет права обижать Шинго! За то, что ты пыталась наказать его вместо меня, я накажу тебя во имя…
Она замерла и опустила руки. Потом снова обернулась к воинам.
— Как-то не очень выходит, — пожаловалась она. Сенши вздохнули и стали переминаться с ноги на ногу.
Юджиал скривилась еще больше, отвернулась и направилась к висящему в воздухе кристаллу.
— Эй! — спохватилась ранее молчавшая воительница в синем. — Стой! Не трогай кристалл его чистого сердца!
— Верно! — просияла воительница в оранжевом, осененная неожиданной мыслью. — Это сердце принадлежит Меркурий, а ты пытаешься уничтожить ее единственного поклонника!
— Единственного?... — переспросила воительница в красном, но прочие не слушали ее, увлеченные идеей.
— Меркурий прекрасная девушка и замечательная подруга, — радостно подхватила воительница в зеленом, раскидывая руки в характерном жесте, — и непозволительно лишать ее возможности иметь своих собственных почитателей!
— Верно! Мы защищаем своих фанатов! Я — Сейлор Мун, и я несу возмездие во имя Луны! — бодро заключила светловолосая воительница с оданго на голове и сделала эффектную распальцовку, явственно доказывающую ее сверхъестественные способности — обычный человек переломал бы при этом пальцы.
Воины замерли в боевых стойках и выжидательно посмотрели на ведьму сверху вниз.
Юджиал повела себя необычно. Вместо того, чтобы рявкнуть в кузов легкового автомобиля и вызвать даймона, рыжая ведьма выронила ружье и пошатнулась. Потом побрела в сторону от воительниц, прикладывая ладони к вискам и бормоча что-то под нос.
— Эй! — окликнула ее Сейлор Мун и еще раз сделала распальцовку — на всякий случай.
Юджиал посмотрела на нее мутными красными глазами и пробормотала под нос что-то невнятное.
Сейлор Мун растерялась и даже опустила руки.
— Что-что? — переспросила она, спрыгивая с ограждения. Воительницы обеспокоено зашумели:
— Сейлор Мун, это может быть ловушка, осторожнее!
— Боже, — простонала Юджиал, закрывая ладонями уши. — Они опять разговаривают хором. Моя голова. Боже, какая ужасная головная боль.
— Сейлор Мун, не поддавайся! — не слишком уверенно крикнула воительница в оранжевом. Юджиал вздрогнула. Воительница виновато покосилась на нее и шепотом повторила: — Это может быть ловушка!
Сейлор Мун вертела головой, оглядываясь то на девочек, то на ведьму. Сенши еще раз понизили голос и зашипели:
— Не верь ей!
— Вспомни, сколько раз тебя пытались обмануть!
— У меня раскалывается голова! — пожаловалась Юджиал куда-то в пространство, то и дело осторожно касаясь лба кончиками пальцев и с опаской поглядывая на них.
— Держись подальше…— неуверенно протянула одна из воительниц и стихла.
Сейлор Мун сдалась первой.
— Сильно болит? — встревожено спросила она, делая шаг к ведьме.
— Надо приложить что-нибудь холодненькое, — со знающим видом заявила воительница в оранжевом.
— Или заварить травяной чай, — радостно отозвалась воительница в зеленом. — У меня есть свой рецепт, я могу поделиться...
— Господи, девочки, что вы делаете? — возмутилась воительница в красном, встряхивая черной волной волос за спиной. Потом хмуро прибавила: — У меня есть аспирин.
— Лучше бы анальгин, — тихо вставила воительница в синем, и пробормотала себе под нос: — В некоторых случаях аспирин оказывает влияние на свертываемость крови и в больших дозах может быть вреден для здоровья.
Юджиал отмахнулась. Воительницы обеспокоено переглянулись.
Пробежали несколько минут молчания.
Наконец рыжая ведьма пришла в себя, вдохнула поглубже и отняла руки от головы.
— Тебе стало лучше? — обрадовалась Сейлор Мун. Ведьма махнула рукой в сторону автомобиля:
— Восстань, даймон!
Воительницы разбежались в стороны.
В клубах розового дыма проступили очертания изящной женской фигуры.
Сенши вытаращили глаза.
Темнокожий даймон, одетый в три белые чашки — одну в виде юбки на бедрах, и две на груди — эффектным жестом положил руку себе на талию, сформировав таким образом что-то вроде ручки.
— Сервииз, — обворожительным женским голосом протянул он. — Не желаете ли чашечку кофе?
Юджиал скривилась, пнула носком туфли стену и швырнула ружье в автомобиль.
— Я тебе еще отомщу, Сейлор Мун, — угрожающе сказала она, хлопнула дверью и умчалась, окатив сенши волной горячего воздуха и выхлопных газов.
Сенши остались наедине с даймоном.
— Я думала, это будет что-то более похожее на игровой автомат, — заметила Венера. — Ну, это же всегда так бывает.
— Да-а, — неуверенно протянула Меркурий. — Но Игровой Автомат мы уничтожили еще год назад, когда сражались с семью демонами Темного королевства…
— А чем он будет атаковать? — с любопытством спросила Юпитер, поглядывая на даймона. — У него же не осталось свободных чашек.
Даймон отнял руку от талии.
— Сервииз, — пропел он, берясь за ручки чашек на груди. Сенши опешили.
— Извращенец! — пискнула Венера, закрывая лицо руками и осторожно поглядывая между пальцев. Марс сдвинула брови, тряхнула черным плащом волос за спиной и сложила пальцы вместе.
— Меркурий, напускай туман, немедленно. Сейлор Мун, закрой глаза, — сурово произнесла она. — Тебе еще рано такое видеть.
***
Пока пятеро сейлор-воинов разбирались с Юджиал и даймоном, к лежащему без сознания Шинго двумя синими молниями переметнулись никем не замеченные раньше тени. Тень повыше ростом наклонилась к мерцающему шару света и приняла в ладони формирующийся кристалл чистого сердца.
Тень пониже отбросила волосы за спину и наклонилась к ней.
Внезапно свечение кристалла изменилось, стало ярче и изменило форму. Затаив дыхание, тени следили за трансформацией.
Висящий в воздухе предмет отбрасывал на землю полукруглый след.
Первая тень негромко выругалась.
Вторая тень недоверчивым шепотом спросила:
— Уран, что это?!
— Не знаю, Нептун! — выдохнула первая тень. — Это похоже на игровую приставку! Как ты думаешь, это может быть талисман?
Нептун оглянулась. Схватка между воинами и демоном перерастала в полномасштабное сражение. В воздухе остро и свежо запахло озоном — Юпитер готовилась вступить в битву.
Воительница повернулась обратно и скептически оглядела висящую в воздухе приставку.
— Не знаю, — честно ответила она. — Но не думаю, что из этой штуки может получиться тот Грааль, который нам нужен.
— Зато у нас будет Мессия сразу 80-го уровня, — мрачно пробормотала вторая воительница.
— Нет, Уран, — попросила Нептун. — Давай лучше вернем его владельцу… пока никто не видит, что мы иногда тоже делаем добрые дела.
Уран послушно развела ладони в стороны, выпуская приставку из рук. Светящийся предмет плавно опустился на грудь Шинго и растворился в ней.
Затем воительницы оглянулись на разворачивающееся сражение. В воздухе тут и там мелькали молнии, шипели огненные диски, сталкиваясь с асфальтом, сверкали золотые звенья цепи, и где-то в самой гуще событий постепенно нарастала громкость звонкого голоса, нараспев зачитывающего "Spiral Hea-ааrt...!".
Всю эту картину густо застилало расползающимся по земле туманом.
Еще несколько мгновений напарницы пытались разглядеть хоть что-нибудь. Потом Нептун вздохнула и предположила:
— Я ничего не могу разобрать, но, кажется, они справятся и без нас.
— Я тоже так думаю, — согласилась Уран. — Не знаю, чем их так задел этот даймон, но девочки явно разошлись не на шутку. Пошли отсюда.
Они сверкнули в воздухе двумя молниями и исчезли с поля боя, так никем и не замеченные.

Глава четвертая

С улицы на сияющие окна многоэтажного дома было больно смотреть. Стекла, казалось, излучали белый свет, ослепляя и заставляя жмуриться, и куцые прямоугольные тени балконов не спасали от исходящего от асфальта жара.
Изнутри же окна квартиры Мамору были благоразумно зашторены. Но не жара была тому причиной.
— Усако, — миролюбиво пробормотал Мамору, не отрываясь от экрана, — Не могла бы ты потерпеть с новостями, пока я не закончу? Это очень важно. И не трогай жалюзи, пожалуйста.
— Нет, — жизнерадостно отозвалась Усаги. — Нельзя сидеть в темноте в такую прекрасную погоду!
И бодро дернула шнурок жалюзи  — посильнее.
Комнату залил свет. Сидящие вокруг стола сенши прекратили шептаться и растерянно заморгали. Мамору зажмурился.
— Усако, — попросил он, хлопая наугад ладонью по столу в поисках мышки. — Пожалуйста, задерни жалюзи. Мне монитор отсвечивает.
— Иногда, — пробормотала Минако, усиленно хлопая глазами, — я всерьез задумываюсь о том, чтобы уйти из воинов в матросках и перейти на сторону тьмы. По крайней мере, у них-то сейчас темно и прохладно.
— Мамо-чан, — жалобно позвала Усаги. — Ну нельзя же все время сидеть за компьютером. Это вредно для твоего здоровья.
Мамору вслепую нащупал мышку и щелкнул клавишей.
— Не могу, Усако. Мне еще нужно дописать университетскую программу за себя и за Мотоки. У него большой проект, и он попросил ему помочь. Он и так уже оббегал половину вуза с просьбами о помощи.
— Но ты сидишь за компьютером уже третий час! — взволновалась Усаги. — Я еще понимаю, если бы ты играл в игрушки. Но ты учишься! Я уже не знаю, что и думать!
— Попробуй не думать, — предложила Рей, лелея в ладонях чашку с чаем. — У тебя должно неплохо получиться.
— Может быть, мы зря уничтожили Темное королевство? — задумалась Макото.
— Да, — меланхолично отозвалась Минако. — Представляешь, вот если бы появился какой-то враг и заморозил весь Токио...
— Да-а! — размечталась Макото, хрустя печеньем. В дверях комнаты показалась пошатывающаяся Ами, пытающаяся одновременно удержать в руках поднос с напитками и не дать выскользнуть зажатому под мышкой томику «Истории древнего Рима».
— Усако, — терпеливо повторил Мамору. — Я очень занят.
— Просто перерыв! — умоляюще сказала Усаги. — У тебя уже глаза припухшие, как будто ты всю ночь проплакал. Мне больно на тебя смотреть!
— А-а, — пробормотала Рей себе под нос. — А я-то думала, в кого это у ЧибиУсы красные глаза?.. Оказывается, в папу.
— А ведь у нас есть Меркурий! — сообразила Минако. — Она тоже умеет замораживать!
Балансирующая с подносом Ами вздрогнула и выронила зажатый под мышкой томик. Поднос грохнул о стол. Лед в стаканах заискрился инеем.
— Холодненький, — удовлетворенно пробормотала Макото, пригубливая свой стакан.
— Хорошо-о,— протянула Минако, делая глоток. — Лимонад со льдом от Ами-чан. Кондиционер Мамору-сан. Печенье Мако-чан. Нет, не буду переходить на сторону тьмы.
— Представляешь, про нас сделали игру! — продолжала Усаги, возмущенно размахивая руками. — Со всеми подробностями и техническими характеристиками наших атак! Кто-то сливает всю информацию о наших боях производителям!
Пальцы Мамору, порхающие над клавиатурой, допечатали еще строчку и застыли.
— Небось ходит за нами с блокнотиком и непрерывно записывает... — пробурчала Усаги, и тоже замерла, остановившись посреди комнаты. Затем неверяще выдохнула:
— Девочки! Я знаю, кто это!
***
Третья ведьма, Телулу, оказалась крепким орешком — это профессор понял сразу же, как только зашел в оранжерею. Человек, способный выдерживать восьмичасовое пребывание в окружении нескольких тысяч одинаковых цветочных горшков и не возненавидеть свою работу, должен обладать исключительно крепкими нервами и силой духа.
Или просто быть цветочным маньяком. С некоторым сомнением профессор подумал, что его, как злого гения, вроде бы должны устраивать оба варианта. Однако в оранжерее Телулу ему было слегка не себе.
— Кофе? — переспросила зеленоволосая ведьма, и округлила зеленые глаза, отчего они сделались похожими на два березовых листочка: — Профессор, вы уверены? Вы разве не знаете, как он вреден для здоровья?
Профессор неуверенно посмотрел сверху вниз на преподавательницу биологии академии Мюген.
— А что? — на всякий случай переспросил он. Ведьма вдохнула поглубже, запасаясь воздухом:
— При превышении специально рассчитанной в каждом отдельном случае нормы потребления содержащийся в кофе алкалоид кофеин способен приводить к истощению нервных клеток и нарушению нормального функционирования организма. В частности, он учащает пульс и повышает артериальное давление, что неблагоприятно сказывается на людях, предрасположенных к заболеваниям сердечно-сосудистой системы.
Вы должны знать, доктор, — заботливо продолжала она, поправляя очки, — что после наступления определенного возраста человеку следует особенно внимательно следить за своим здоровьем...
Профессор почувствовал себя удручающе старым и хмыкнул, стремясь отогнать неприятное чувство:
— Но время от времени же чашечку...
С сияющими огнем вдохновения глазами ведьма подняла указательный палец, продолжая скороговоркой:
— ...употребление кофе способно нарушить нормальный сон и вызывать раздражительность и нервозность...
Профессор подумал, что в этом что-то есть. Не подлежало сомнению, что в последнее время его раздражительность и в самом деле нарастала с каждой последующей чашкой кофе.
— Пожалуй, мне и правда следует почаще задумываться о своем здоровье, — пробормотал он.
Ведьма замолчала, улыбнулась и стала выглядеть даже милой.
— Вот и правильно, — ласково сказала она. — Хотите, я заварю вам цветочный чай? Ромашка, мята и телулун.
— Нет-нет, — поспешно замахал руками профессор. — Спасибо. Я пойду.
Закрывая за собой дверь лаборатории, доктор Томое думал о том, что ему давно пора менять свой образ жизни.
В конце концов, следует больше бывать на свежем воздухе.
Можно бегать по утрам.
Делать зарядку.
Пить молоко.
Поменьше сидеть в темной сырой лаборатории.
Перейти на сторону светлых сил... Тьфу, стоп. Профессор остановился так резко, что полы его халата взметнулись в воздух и затрепетали, как плащ. Последняя мысль явно была лишней.
— Чур меня, — торопливо проговорил он, делая охраняющий жест и опасливо оглядываясь на дверь оранжереи. Потом поспешил прочь.
Его лаборатория была на своем месте, как всегда — сырая, темная, пропахшая дезинфекцией, заполненная мутными облаками испарений реактивов, блеском стекла и непрерывным плавным движением ленты конвейера — донельзя любимая, привычная и уютная.
Доктор Томое вдохнул пропитанный химией воздух и почувствовал себя почти счастливым человеком. Для полноты счастья не хватало всего лишь чашечки кофе.
***
Слепящее солнце висело над головой, заливая улицу белым светом. Слабый порыв ветра гнал по асфальту вырванный с корнем сухой куст. Пронзительно, с надрывом, звенели невидимые кузнечики, и из какого-то открытого окна доносились звуки радиоприемника — меланхоличные гитарные проигрыши.
Пять тонких теней, тянущихся от девичьих силуэтов в конце улицы, продолжали приближаться.
Умино попятился назад, вжался в стенку и отчаянно завертел головой. Отступать было некуда.
— Умино-кун, — вежливо спросила Ами. — Что ты знаешь о воинах в матросках?
— Так вы догадались, что я следил за вами, — едва шевеля пересохшими губами, прошептал тот.
Школьницы переглянулись и недобро заулыбались.
— Я бы еще простила, если бы вы просто использовали дизайны и схемы поединков, — сердито сказала Усаги. — В конце концов, их придумали еще в Серебряном Тысячелетии. Но вы мало того, что скопировали без разрешения все речи Сейлор Мун, стоившие такого труда, вы еще и написали несколько совершенно дурацких новых! Так нечестно!
— Кроме того, — пробурчала Рей, — вы лишили воинов возможности получать свою долю прибыли от продаж...
— Это нарушение закона об авторском праве! — согласилась Ами.
— Творчество приносит радость авторам и их поклонникам, — поддержала ее Макото. — Распространяя произведения без указания источника, ты лишаешь автора заслуженной радости получать отзывы и благодарности за свой труд!
— Недопустимо использовать плоды творческого труда без ведома автора! — поддакнула Минако.
— Да! — радостно подхватила Усаги, раскидывая пальцы в характерном жесте. — И я накажу тебя — во имя…
В рядах школьниц возникло смятение. Рей зажала Усаги рот ладонью, и Макото оттащила ее в сторону. Блондинка возмущенно брыкнула ногами в воздухе и стихла.
— Продолжай, — ласково сказала Ами. Умино вздрогнул и отвернулся к стене.
— Все началось, когда я обнаружил тот компьютер в помещении игрового зала «Короны», — забормотал он, закрывая глаза и прижимаясь лбом к прохладному бетону. — Тогда я как раз увлекался сбором информации о Сейлор Ви. Если бы я знал, чем все обернется, я бы и шагу не ступил к этому терминалу. Но вы ведь знаете, что если оставить геймера наедине с компьютером, то через десять минут он начнет с ним разговаривать.
И мне было так приятно, что со мной считаются! Голос называл меня «агент 00», — продолжал он мечтательно. — Однажды я спросил его, что это значит, и он ответил «Это первое, что пришло мне в голову, когда я тебя увидел», и пробормотал что-то про характерную внешность и очки. Голос говорил, что он не может появляться в общественных местах — у него слишком запоминающийся облик. Иногда он ворчал что-то о дискриминации животных — его почему-то ужасно раздражали эти значки на дверях супермаркетов и магазинов — ну, знаете, такие, с перечеркнутыми кошками и собаками. Он говорил, что нельзя грести собак и котов под одну планку.
Впрочем, все это было совершенно неважно. Я служил делу спасения мира. Отслеживал передвижения указанных объектов, выполнял мелкие поручения, подслушивал разговоры в учительской и иногда списывал столбики оценок из классного журнала. У меня даже немного ухудшилась успеваемость, так я был занят, и вместо регулярных ста баллов я стал приносить домой сначала девяносто пять, затем девяносто, и, наконец, докатился до восьмидесяти пяти. Родители смотрели на меня с печалью. Они подозревали, что я влюбился.
И это действительно было так. Нару-чан… вы знаете, благодаря ей я почувствовал себя настоящим секретным агентом. У меня была миссия, кодовое имя и прекрасная девушка. Я был Гурио. Умино Гурио. Звучит почти как «гуру», правда?
Под видом ученика я проникал в другие школы, посещал дом предсказаний, фотографировал посетителей тренажерного зала, и даже отслеживал личную жизнь учителей. Однако это длилось недолго. Однажды компьютер не отреагировал на пароль «Лунный кролик печет рисовый пирог». Я приходил еще несколько раз, пробовал разные варианты — «Пирог подгорел», «Пирог не пропекся», даже «Лунному кролику давно пора на диету», но все без толку…
С тех пор я ни разу не встречался с голосом. Хотя временами мне кажется, что я слышу его поблизости. Странно, верно? Ведь я так и не узнал, кто это был…
— Ничего, — отозвалась Минако, нехорошо улыбаясь. — По-моему, я знаю, кто это.

Глава пятая

На преподавательницу электроники академии Мюген во время работы приятно было посмотреть. В ее лаборатории не было ни намека на тот художественный беспорядок, что царил на рабочем месте Мимет. Чистые строгие линии стола и техники не обезображивало неисчислимое количество липких листочков для заметок, заполненных круглым нервным почерком Юджиал. И, разумеется, всего два маленьких аккуратных цветочных горшочка красовались по обе стороны компьютера, и гордо топорщились из них колючки кактусов, выстроенные ровными ребристыми рядами, как по линейке.
И все же главным образом взгляд отдыхал на самой преподавательнице, невольно отмечая исключительную ясность и правильность данной в ее документах характеристики. Истинная арийка. Характер нордический, стойкий. Безукоризненно выполняет служебный долг. Беспощадна к врагам Апостолов Смерти.
— Да, профессор? — невозмутимо спросила светловолосая ведьма, поднимая ясные голубые глаза на собеседника. Профессор заглянул в них и понял, что его ждет еще одна кофеварка.
— Ничего, — только и сказал он. — Работайте, работайте.
Не то чтобы кофеварка была плохим вариантом. На самом деле это было даже очень удобно. Аппарат Юджиал варил кофе трех сортов, по запросу добавлял сахар, молоко и сливки и методично разливал напиток в одноразовые стаканчики с эмблемой черной звезды. Профессор не смог бы объяснить, почему этот кофе кажется ему неправильным. Просто в нем не было чего-то… неуловимого и нематериального. Вроде той тени, что скрывалась с места гибели очередного даймона. Вроде души. Если, конечно, подобное понятие было к даймонам вообще применимо.
Профессор вздохнул и подумал, что раньше, когда Каоринайт была еще жива, ему никогда не приходилось размышлять над такими вещами, как содержание души в кофе.
«Может, попробовать добавить в чашку чье-нибудь чистое сердце?», — меланхолично думал профессор, закрывая дверь лаборатории Вилюй и направляясь к себе домой.
Как бы то ни было, из кофеварки Юджиал получился отличный даймон…
***
Капли воды от разбрызгивателей звонко бились о широкие зеленые листья. В тени высоких растений едва выделялись два стройных силуэта — из этой точки оранжереи открывался прекрасный вид на ряды розовых кустов в центре зала. Здесь было сумрачно и прохладно, зеленые ветки изгибались перистыми дугами, бросая короткие тени на посыпанные песком дорожки. Все живое, казалось, замерло, и только серебрящийся дождик разбрызгивателей с шорохом стучал по листьям.
Но тишина длилась недолго.
Задребезжали стекла, взвизгнули шины, и в самый центр оранжереи вломился белый легковой автомобиль, взметнув в воздух вихрь розовых лепестков. Он проехался по аккуратным дорожкам, прошелестел по гравию и наконец остановился.
— Нашла! — ликующе заявила Юджиал, выбираясь из автомобиля. — Так и знала, что обнаружу вас здесь. Значит, мои расчеты оказались правильными.
Один из силуэтов пошевелился, и в тени неясно проявились очертаний двух фигур — высокого юноши и девушки чуть ниже ростом.
— Ну что ж, вам нет смысла отрицать, — усмехнулась Юджиал, забрасывая ружье на плечо. — Я знаю, кто вы такие на самом деле. Розы выдали вас.
Оба силуэта машинально повернули головы в сторону розария. Яркие цветы переливались алым бархатом в потоке солнечных лучей, льющемся сквозь стеклянную крышу.
Юноша раздраженно передернул плечами и обернулся было к рыжей ведьме, собираясь что-то сказать. Его удержала тонкая рука, сжавшая его пальцы. Спутница подняла на него синие глаза и молча покачала головой.
Затем они оба обернулись к ведьме, напряженно сверля ее взглядами.
Юджиал торжествующе усмехнулась.
— Можете сдаться добровольно, — милостиво сказала она. — Все равно вы теперь никуда от меня не денетесь… Однако вы порядочно потрепали мне нервы. Ну что ж, теперь я расплачусь с вами за все, мои дорогие Такседо Камен и Сейлор Мун, ха-ха-ха!
Обе фигуры замерли. Затем та, что пониже, недоумевающе переспросила:
— Такседо Камен?...
Юджиал перестала смеяться.
— Ну как же? — пробормотала она, сбитая с толку. — Сейлор Мун и ее верный рыцарь…
— По-моему, вы ошиблись с расчетами, — сухо сказала вторая фигура, выходя на свет. — Нет здесь никаких рыцарей.
Солнечные лучи заиграли на песочного цвета прядях.
Под свободной рубашкой едва заметно угадывались очертания груди.
Юджиал таращилась на светловолосую девушку еще минуту, пока та наконец не скрестила руки на груди и, гордо хмыкнув, не отвернулась.
Ведьма разочарованно покачала головой и забросила ружье обратно в машину.
— Такая хорошая теория была, — кисло сказала она. — А, черт!
Снова взвизгнули шины, и автомобиль вырвался из оранжереи, подняв в воздух вихрь розовых лепестков. Спустя несколько долгих минут девушка пониже тоже вышла из тени и положила высокой руку на плечо. Та бросила короткий взгляд в сторону розария и пробормотала:
— Давно пора было завязывать с этой твоей идеей с лепестками.
— Но красиво же, — попыталась возразить вторая. Потом вздохнула. — Ну хорошо. Все равно в этой оранжерее все время крутятся какие-то подозрительные задиристые школьники с мечами и шпагами.
— Пошли отсюда, — предложила высокая, беря ее за руку, и та согласно сжала ее пальцы, ступая рядом.
Лепестки, кружа, продолжали осыпаться на землю.
Две удаляющиеся стройные фигуры отбрасывали длинные тени.
— Харука?
— Что?
— А кто из нас Сейлор Мун?
— Ну не я же, Мичиру.
— А мне нравится эта идея. Харука, давай отрастим тебе волосы и будем заплетать оданго.
— Мичиру, что за глупости?
— Ну тогда сделаем хотя бы хвостики…
***
Профессор с досадой вылил еще одну чашку кофе в раковину. Последняя ведьма, Сайприн, имела непонятную привычку класть в чашку сразу двойную порцию кофе и сахара, отчего содержимое превращалось в горький ароматный сироп. Впрочем, и сама она была не без странностей — взять хотя бы ее манеру делать все отчеты в двух экземплярах и двумя разными почерками.
В лаборатории было тихо, мрачно и непривычно одиноко. Никто не шелестел по бетонному полу подошвами тапочек, хрустя осколками стекла, никто не смотрел преданными глазами — темными и глубокими, вызывая прилив вдохновения и новых сил для работы. Никто не спешил принести поднос с чашками и горкой свежего домашнего печенья, не разминал затекшие плечи, не произносил мягким глуховатым голосом «да, профессор», и не выскальзывал эротично из своих тапочек, отправляясь на миссию.
Доктор Томое вздохнул. Мысли расползались нестройными рядами, витиевато сплетались причудливыми идеями, туманными образами, щемило в груди, и совсем не хотелось работать. На мгновение ему показалось, что на том конце лаборатории мелькнула алая молния и белый призрак халата растаял в воздухе, оседая на пол.
Профессор протер глаза и досадливо помотал головой. Рефлексия не относилась к числу его любимых занятий. Свои проблемы он привык решать любыми методами, какими бы сложными они ни были или ни казались. Ведь, в конце концов, для злого гения нет ничего невозможного.
Он принял единственно допустимое в этой ситуации решение. Пора было приниматься за дело.
Доктор Томое расхохотался, и впервые за долгое время его зловещий смех прозвучал так, как положено, отдаваясь раскатами в темных углах мрачной лаборатории...
***
Минако закрыла дверь своей комнаты и придавила ее своим телом.
— Мина, — дрожащим голосом произнес Артемис. — Я все объясню.
Минако не слушала, смотрела на него суровыми голубыми глазами, сжав губы в узенькую полоску.
— Так вот как родители узнают обо всех моих провалах на контрольных, — проговорила она тоном, не предвещающим ничего хорошего.
— Мина!
— И обо всех прогулах…
— Ну, это ты уже сама виновата, нечего все время просиживать в «Короне», — возразил было Артемис, но Минако цыкнула на него, и кот притих.
— Вот почему ты никогда не разрешал мне пользоваться этим компьютером! — гневно воскликнула она, указывая в сторону драпировок — туда, где сейчас находился спрятанный за тканью системный блок.
— Ты бы все равно все время просиживала за игрушками, — возмутился кот.
— Хотя я тоже хотела иметь возможность связываться с Луной и девочками… Подожди, ты сказал, игрушки?
Артемис прикусил язык и досадливо зашипел. В глазах Минако появилось понимание.
— Точно, — медленно начала она. —  Так этот компьютер связан с «Короной»! Значит, я могу получить доступ к их терминалу прямо из дому в любое время…
— Минако! — взмолился кот. Минако захихикала и оторвалась от двери.
— Я настройки связи поменяю, — торопливо проговорил кот.
— Ты не бойся, я не буду все время просиживать за компьютером, — утешительно сказала Минако, направляясь к кровати. По дороге она подхватила со стола миску с печеньем и, усевшись на краю, поставила ее себе на колени. — Только свободные часы.
Артемис с облегчением выдохнул.
— И после того, как все уроки будут выполнены, — строго сказал он, запрыгивая на кровать рядом. Минако положила ему в рот кусочек печенья.
— Ну да, — согласилась она, стряхивая крошки с белой шерсти. — Но ты разрешишь мне пользоваться волшебной ручкой для выполнения домашних заданий по математике. Все равно я ничего в ней не понимаю.
Артемис промычал что-то сквозь печенье во рту и подавился. Минако снова захихикала и похлопала его по спине. Потом бросила себе в рот кусочек печенья и захрустела.
— Ты не мож…кх-кх…
— Это позволит мне выиграть побольше свободного времени, — пояснила Минако. — А то с этими боями у меня его совсем не остается. Не могу же я жертвовать своей личной жизнью.
— Мир на земле требует этого от нас, — возразил прокашлявшийся Артемис. — Ты сама говорила.
— Я передумала, — отозвалась Минако, забираясь с ногами на кровать. — Как говорила Усаги, если поискать как следует, — добавила она, с удовольствием разламывая последнее печенье, — то мы сможем обойтись вовсе без жертв.

Эпилог

Из приоткрытой двери в коридор падала узкая полоска света — голубоватый дрожащий луч, расчерчивающий пополам противоположную стену. В комнате раздавались глухие звуки выстрелов, писк набирающихся очков, щелчки клавиш и звонкие девичьи голоса, зачитывающие неразборчивые речевки. Голосам вторил ломающийся мальчишеский голос Шинго.
— И я несу возмездие — во имя Луны!...
Икуко неслышно прикрыла дверь. Потом вздохнула и прислонилась к стене.
Кенджи выглянул из соседней по коридору двери, держа в одной руке тюбик зубной пасты.
— Не ферешивай ты так, — невнятно сказал он сквозь пену во рту. Потом скрылся на мгновение в ванной и снова появился, вытирая полотенцем остатки пасты с лица. — Мальчишке просто некуда девать энергию.
— Ты видел плакат у него на стене? — шепотом спросила Икуко, пропустив его слова мимо ушей. — Как ты думаешь, это нормально?
— Что именно?
— Что у нашего сына в комнате висит плакат во всю стену с девушками в купальниках!
— Но это же нормально для мальчика.
— Но ему всего одиннадцать лет!...
— Дети сейчас быстро растут, — попробовал утешить ее муж, но Икуко отрицательно тряхнула головой:
— Иногда мне кажется, что наши дети слишком быстро растут. У ЧибиУсы временами такой серьезный взгляд, как будто ей девятьсот лет. А Усаги встречается со студентом колледжа. Я, конечно, не имею ничего против Мамору, но когда они втроем с ЧибиУсой ходят гулять в парк, то люди принимают их за семейную пару. Я боюсь за них.
Кенджи привлек ее к себе за плечи.
— Им очень хочется почувствовать себя взрослыми. Даже ЧибиУсе. Думаю, ты все-таки преувеличиваешь. Во-первых, наши дети вовсе не глупы, и отлично понимают, когда стоит удержаться от поспешных поступков. А во-вторых… уж ты-то точно проследишь за тем, чтобы они не натворили глупостей.
Икуко приглушенно засмеялась. Кенджи продолжил:
— Ну и кроме того... это все-таки не совсем купальники. Там еще есть какие-то бантики и юбочки.
— Юбочки, тоже мне, — сердито пробормотала Икуко ему в плечо. — Да попробуй Усаги надеть такую мини-юбку, я бы ее посадила под домашний арест на неделю. И куда только смотрят родители этих девиц?...
***
Каблуки лакированных туфель цокали по плиткам пола, и этот звук разносился по погруженному в сумрак помещению сухим перестуком кастаньет.
Мотоки шел вдоль длинных рядов терминалов, щелчок за щелчком погружая компьютеры в темный сон. Дрожал серебристый ореол выходящих на улицу огромных окон. Лунный свет окутывал предметы в помещении голубоватым шлейфом мягких плывущих теней.
Мотоки развернулся на каблуках и направился обратно, ведя рукой вдоль противоположного ряда терминалов. Голубоватые огоньки экранов гасли один за другим за его спиной, и темно-синие тени падали вслед, перекрывая помещение длинными черными полосами.
Тонко зазвенело оконное стекло. Коротким деревянным стуком отозвалась опущенная рама. В падающем прямоугольнике света очертился тонкий черный силуэт, вспорхнули крылья плаща, и в помещении на мгновение стало темно. Мотоки даже не обернулся.
— Добрый вечер, — вежливо сказал он, щелкая очередной кнопкой питания.
— Добрый, — произнес приятный мужской голос за его спиной. — Темные дела вершатся в темноте, не так ли?
Мотоки остановился. Затем спросил, после короткой паузы:
— Когда ты догадался, что это я автор игры?
— Когда ты в третий раз попросил написать за тебя «университетскую программу по физике». Уравнение по расчету траектории движения показалось мне необычайно знакомым.
Улыбка Мотоки блеснула в темноте.
— Да, — согласился он. — Я просчитался. Все-таки надо было написать эту часть программы самому, а тебе отдать расчет параметров действия Лунной Диадемы.
Лица стоящего спиной к окну было не разглядеть, и только смутно белела маска. Когда он заговорил, в его голосе звучала едва заметная насмешка.
— Не думаю, — проговорил он. — Эти уравнения я знаю так же хорошо, как и то, которое определяет траекторию движения моих роз.
Мотоки молча кивнул.
— Когда ты догадался, кто я такой? —  после некоторой паузы спросил человек, и Мотоки пожал плечами — в темноте его жест был почти не виден.
— У нас здесь ведется видеонаблюдение, ты знаешь.
— А, — тем же бесстрастным тоном произнес человек в маске. — Луна.
— Верно, — подтвердил Мотоки. — Когда я обнаружил, что говорящая черная кошка пользуется по ночам одним из наших компьютеров, я воспользовался паролем администратора и скопировал всю базу данных себе на диск. Так я узнал о всей вашей компании много нового. Кстати, я так и не понял, как эта кошка ухитрялась пробираться в запертое помещение, минуя сигнализацию.
— У нее были ключи, — сообщил человек в маске. — Она стащила твою связку, когда ты брал ее на руки погладить, и сделала слепок на хлебном мякише из своей миски.
— Вот и корми после этого бездомных кошек, — вздохнул Мотоки.
Они еще немного помолчали. Наконец человек в маске произнес:
— Тот, кто действует за спинами друзей, скрывая их тайны в темноте своих помыслов, рискует быть поглощенным этой тенью.
— Тридцать пять процентов, — послушно отозвался Мотоки.
— Лишь искренность и открытость укрепляет узы дружбы.
— Сорок.
— Только тот, кто делится с друзьями всеми своими радостями и горестями, защищен от подступающей тьмы.
— Хорошо, пятьдесят, — сдался Мотоки, щелкая замком кассы.
— Пятьдесят пять, — сухо сказал Такседо, снимая маску и пряча ее в нагрудный карман фрака, так что наружу выглядывал только белый накрахмаленный уголок. — Помимо оплаты моей части работы ты должен мне за нарушение авторских прав. Кроме того, после дня рождения Усаги я в сплошных долгах. Ты не находишь, что ей ты в какой-то степени тоже должен?
— Ладно.
— И бесплатный абонемент на год для всех ее подруг. Мне уже начинает надоедать, что они все время просиживают у меня в квартире под кондиционером, прячась от жары.
— Я на них разорюсь!
— Неправда, — мягко возразил Такседо и с шелестом провел пальцем по толстой пачке купюр. — Тут еще достаточно для того, чтобы модернизировать всю «Корону».
— А я мечтал достроить еще одно помещение и организовать в нем кафе, — признался Мотоки. — Уназуки могла бы там работать.
— Хорошая идея, — согласился Такседо. — А девочки могли бы отдыхать там после уроков.
— Ваша компания меня точно разорит.
Такседо усмехнулся и потянул двумя пальцами маску за уголок из кармана.
— Мир на земле, — проговорил он, прилаживая ее на глаза, — требует от нас жертв.
***
В лаборатории было прохладно и сыро. Цветные струи дыма от ленты конвейера сплетались полупрозрачным серпантином, поднимались к потолку и терялись в хитросплетениях водопроводных труб. Пахло дезинфекцией, сыростью и свежезаваренным кофе.
Доктор Томое разглядывал в микроскоп результат последнего эксперимента. Кокон демона слабо трепыхался в питательной жидкости, вызывая своими неумелыми попытками левитации у создателя умиление и светлую — вернее, темную — радость на душе.
Прошуршали подошвы тапочек по бетонному полу, скрипнул поворачиваемый кран, звякнуло стекло. В раковину тонкой струйкой побежала вода, разбиваясь каплями о металл.
Доктор Томое оторвался от окуляра, переместил кокон обратно в пробирку и потянулся, разминая затекшие мышцы. Хрустнули суставы. Профессор поморщился.
Многочасовый эксперимент можно было считать завершенным. О трудностях последних часов  напоминали разве только приятная тяжесть в мышцах, да дрожащий туман перед уставшими глазами. Но уж с этим разобраться было проще простого.
— Каоринайт-кун, — привычно позвал профессор, не оборачиваясь. — Принесите мне чашечку кофе.
Звук журчащей воды смолк, и его сменили редкие звонкие капли.
Домашние тапочки прошелестели по полу опавшей осенней листвой.
И наконец, мягкий глуховатый голос за спиной произнес:
— Вам, как обычно, две ложки сахара?
— Да, — благодушно согласился профессор, оборачиваясь. — И еще, Каоринайт-кун. Я давно хотел вам сказать...
Темные преданные глаза смотрели с благоговейным трепетом, и неяркие огоньки тонули где-то в их бездонной глубине.
— ...да, профессор?...
— Не разомнете мне потом плечи? Ужасно затекли.
— Да, профессор.
Плыли в воздухе едкие облака испарений от реактивов, смешивались с легким ароматным паром, поднимающимся от чашки, и где-то в непроглядной темноте под потолком таяли и оседали мелкими капельками на холодном металле труб. Все было хорошо.
Все было в порядке.