Он никогда не любил ее, но ненавидел, когда какой-нибудь парень шел рядом с ней. Он не любил ее, но волновался, когда она поздно приходила домой. Он не любил ее, но каждый раз, когда она прикасалась к нему, по телу разливалась эйфория. Он не любил ее, но когда она пришла пьяная домой, впервые забеспокоился о ее проблемах. Он не любил ее, но когда она устроила скандал, старался быстрей помириться. Он не любил ее, но не смог заметить, как в ее жизни появился другой. Он не любил ее, но когда она уходила, с трудом сдерживал слезы. Он не любил ее, но спустя семь лет, когда увидел малышку с наивными голубыми глазами и светло-золотистыми волосами, вспомнил о ней. Он не любил ее, но когда вновь увидел ее, его сердце забилось чаще. Он не любил ее, но с первого взгляда возненавидел беловолосого парня, рука которого лежала на ее плече. Он не любил ее, но когда к ним подбежал маленький мальчик с такими же, словно седыми, волосами, сердце куда-то больно ухнуло. Он не любил ее, но так и не смог найти ту, что могла бы заменить ее. Он не любил ее, поэтому…
А может он все-таки ошибся?

***

Он всегда удивлялся ее красоте. В ее образе гармонично сливались и недюжинная сила, и грация, и женственность. Всегда видел то, что не замечали другие, но боялся подойти. Всегда тешил себя сладкими иллюзиями. А она не замечала ни его влюбленных взглядов, ни то, как он прятался за каким-нибудь деревом или забором, словно наивная школьница, смотря на нее только издалека. Он просто не мог просто взять и сказать ей в лицо: «Я люблю тебя!», боясь получить отказ. Все оттягивал момент признания.
А однажды… Он увидел ее, идущую с каким-то высоким парнем за руки. Присмотревшись, он понял – что это ее преподаватель по биологии. Ее каштановые волосы, собранные на макушке в хвост, развевались по ветру, а зеленые глаза, казалось, излучали счастье. Даже не смотря на то, что любовь к ученице запретна, Масато-сенсея это не остановило.
Казалось, мир застыл, а звуки смолкли. Почему он не смог себя заставить признаться ей? Ноги не слушались, а руки, словно у выброшенной марионетки, безвольно опустились вниз.
Он опоздал. И все, что сейчас мог – стоять и смотреть на целующуюся пару, понимая, что уже ничего не может сделать… Больно…