В терновнике колючем невидимы две птицы.
Они поют, скрываясь от любопытных глаз.
В терновнике колючем вовек гнезду не свиться.
О, как же это, милый, напоминает нас.
«Поющие в терновнике». Шиншиллы.
Когда сердце сжимается уже не от боли, а от тоски. Когда, занимаясь чем-то, ловишь себя на мысли, что ты думаешь далеко не о деле. Когда закрываешь глаза…
Как же тебя не хватает…
Пронзительный взгляд ярко-зеленых глаз - ты видишь меня насквозь.
Нежность сильных рук – прикасаешься к моему телу, обнимаешь меня.
Ловкость длинных пальцев – освобождаешь меня от одежды…
Огонь желания в твоих глазах, твое горячее тело, страсть, что захватывает нас. Мы занимаемся любовью, где придется.
Чтобы возбудить тебя, мне достаточно сделать одно какое-либо вызывающее движение. Прошептать что-либо на ухо, и в твоих глазах вспыхивает страсть. Стоит нам остаться наедине: ты притягиваешь меня к себе. Жадно целуешь…
Как сегодня. Стоило мне тебе позвонить, как ты сорвался и приехал. Налетел с порога. Только и успел закрыть входную дверь ногой, повалил меня прямо в прихожей на пол. А я не особо и сопротивлялась. Твои горячие губы обжигали кожу. Мурашки пробегали по телу вслед за твоими легкими прикосновениями. Я попыталась встать. Нежность сменилась силой. Ты прижимал меня к полу, не давая подняться на ноги. Ты желал меня, а я просто не могла, да не особо и хотела, сопротивляться.
Нет. Прочь из моей головы. Прочь из моего сердца, тебе нечего там делать. Тебе нечего делать возле меня, в моей квартире, в моей постели. Но, черт возьми! Я и недели не смогу прожить без твоих прикосновений.
В чем я так провинилась? Почему мысли терзают мое сердце? За каким лешим ты вернулся с Кинмоку?
Невозможно закрыть глаза, постоянно рисуется твой образ и страсть между нами.
Мы давно уже взрослые люди. У тебя сольная карьера, а я всего лишь твой агент и президент Фан-клуба.
Ятен, вокруг тебя вьются девушки толпами, но зачем ты выбрал одну меня в свои любовницы? Неужели нельзя было найти другую? Ты ведь знал, что мое сердце связано с другим. И пусть он никогда больше не возродится, но любить я буду только одного Кунсайта. Так почему ты решил поселиться в голове?
Я запускаю пальцы волосы. Ей богу, не будь моя внешность моей работой, я бы выдергивала их пучками от ярости и отчаянья.
Я пыталась уйти, уволиться, отдалиться, но…
Как сейчас, перед глазами тот скандал в гримерке: сильная пощечина, обжегшая кожу; мои руки, заведенные тобой над головой, когда ты прижал меня к стене; льющиеся по лицу слезы; твои горячие губы на моих. Я не желаю отвечать на поцелуй, но отвечаю. Дверь гримерки не заперта на замок, заходи – не хочу. И как в тот раз нас только папарацци не поймали. Я помню все, до последней детали. Но самое главное: твой надменный взгляд, твою самодовольную ухмылку.
Прочь! Убирайся!
Сколько раз я кричала об этом, и мысленно, и вслух.
Но ты ведь бываешь и ласков… как Он. Я вижу в нем тебя. Только ты самоуверенный и заносчивый, а Кун… Кун был горд и высокомерен ровно на столько, насколько ему позволял ранг.
Черт бы побрал вас двоих! Один украл сердце и не дает жить нормально воспоминаниями о прошлых жизнях и битва. Другой разрывает на части мозг своей двуличностью. То притянешь, то оттолкнешь. Как тебя понимать?
Боже! Как я хочу хоть один день и об одном из вас не вспоминать.
Жесткий Кунсайт и наши ночи любви из прошлого. Не менее жестокий ты. У меня все настолько перемешалось в голове, что поражаюсь, как еще не сошла с ума и как вообще отличаю одно от другого. Если это не прекратится, у меня будет нервный срыв.
Стук в дверь.
Зачем ты стучишь? У тебя есть ключ.
Слышу, как нервно вставляешь ключ в скважину и резко распахиваешь дверь. Я все еще сижу на полу в коридоре за шкафом, в том же шелковом халате. Садишься на корточки и хватаешь за подбородок, заставляя смотреть в глаза. На миг, мне кажется, в твоем взгляде я вижу что-то вроде жалости, но нет. Это наваждение. Все то же презрение и, наверно, ненависть. Уже не плачу, уже просто безразлично. Поднимаешь на ноги, как бездушную куклу, и отводишь в спальню, укладывая на постель, закрываешь одеялом и уходишь. Слышу, как закрывается замок, а потом начинает шуметь вода в душе.
Медленно, но верно проваливаюсь в сон и сквозь него ощущаю, что ты ложишься рядом и, надеясь, что я не почувствую, укладываешь мою голову на свое плечо.
У меня впереди еще одна ночь сновидений с картинками прошлого и целый день полный мыслей о наших отношениях.
Последнее, что ты делаешь: целуешь мои волосы и заключаешь в объятия. С утра мне останется аромат твоего одеколона на подушке.
- Ятен, - зачем-то шепчу я. Мышцы на твоих руках напрягаются.
- Спи, Минако, пока мне нет места в сердце, ты не будешь моей.
Если бы я знала, как изменить своему сердцу… может, тогда бы не было так больно. |
